Почему мы протестуем и почему мы помогаем?

Как психологи объясняют коллективный протест и коллективную помощь? Что лучше предсказывает готовность человека участвовать в коллективных действиях — личные качества или специфика ситуации? В рамках проекта «Университет, открытый городу», в Культурном центре ЗИЛ прошла лекция «Когда и почему люди совершают коллективные действия» доцента кафедры организационной психологии ВШЭ Елены Агадуллиной.

Представьте себе две стоящие рядом клетки с обезьянками. Обе обезьянки выполняют одинаковые действия и получают за это одинаковое вознаграждение — кусочек огурца. Вкусно, но ничего особенного. Но вот одной из обезьянок экспериментатор дает в награду виноград! Возмущению второй обезьянки нет предела: она бурно протестует.

Еще пример. Одна из обезьянок в клетке сыта, ее только что вкусно накормили, а вторая очень голодна. Рядом ставят стол с едой и протягивают веревки. Голодная обезьянка понимает, что надо за эту веревку потянуть, чтобы стол подвинулся и еда приблизилась на расстояние вытянутой руки. Она тянет, но одна справиться не может. Просит сытую соседку помочь — и помощь приходит! Они тянут вместе, голодная наестся досыта. Но сытая тоже заберет себе что-то в награду.

Оба примера взяты из лекции доцента кафедры организационной психологии ВШЭ Елены Агадуллиной 19 марта в Культурном центре ЗИЛ. Приведенные примеры, как и сама лекция, — не только о действиях приматов.

В самом деле, почему мы протестуем и почему мы помогаем? Потому что всегда остро чувствуем несправедливость, и это чувство вызывает наши протестные или просоциальные действия. Наша с вами социальная психология ничем, по сути, не отличается. Мы все без исключения идентифицируем себя с определенной группой, сравниваем, оцениваем, порой ищем виновного. Но наши дальнейшие действия различаются.

Займемся ли мы благотворительностью и поможем больным, сирым и убогим, будем ли бить на стадионе болельщиков команды-соперника, пойдем ли на митинг протеста — все это зависит от многих факторов, как личностных, так и общественных. И среди них один из главных — наша оценка собственной самоэффективности. А еще вера в свои силы, позитивный опыт, доверие к власти и ее институтам.

Мы все без исключения идентифицируем себя с определенной группой, сравниваем, оцениваем, порой ищем виновного. Но наши дальнейшие действия различаются

Итак, одни выходят на митинг, а другие ограничиваются «лайком» в «Фейсбуке» при общих политических, мировоззренческих позициях, при одинаковом понимании справедливости, потому что большинство обычно пассивно, а меньшинство активно. И еще потому, что мы инстинктивно выбираем меньшие трудозатраты. Проще «лайкнуть» или «перепостить» просьбу о помощи, чем идти куда-то и самому помогать. А так — и совесть чиста, и трудозатраты минимальные.

И еще существует понятие выученной беспомощности, с проявлениями которой все мы сталкивались не раз: а зачем идти голосовать, все равно от меня ничего не зависит? Зачем помогать больным детям, все равно эти деньги украдут? Такими делает нас именно недоверие к власти, ее несовершенство и наша низкая самоэффективность, отсутствие положительного опыта, неверие в свои силы.

Почему же мы помогаем? Из альтруистических побуждений или, как та обезьянка, с налетом эгоизма? Альтруизм — это чаще «для своих», которые из нашей группы. Помощь «чужим», незнакомым охотнее оказывают люди в бедных странах. Протестные действия тоже, разумеется, бывают разными: нормативными, как марш или митинг, или ненормативными, как терроризм или драка на стадионе. Может быть, кому-то лекция помогла в самоидентификации, в осознании правильности или неправильности собственных действий, кого-то подтолкнула творить добро, а кому-то указала на недопустимость зла. Но всем точно было интересно, ведь эта лекция — про всех нас.

Ольга Колесникова, специально для новостной службы портала ВШЭ