Новая школа: куда исчезает детство?

18 марта в рамках Гайдаровского форума-2011 в Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ состоялся круглый стол экспертной группы № 8 по обновлению Стратегии-2020 «Новая школа». С докладами выступили заведующий отделением культурологии ВШЭ Виталий Куренной и ведущий научный сотрудник Института развития образования ВШЭ Марина Пинская.

Открывая дискуссию, ведущий круглого стола и.о. проректора ВШЭ Исак Фрумин заметил, что сама по себе «новая школа», обозначенная в названии экспертной группы, — «неинтересный объект»: «Есть проблема подрастающего поколения, молодежи, и речь идет о группе, которая обсуждает проблематику социализации и образования подрастающего поколения, а это несколько более широкий контекст... В этом проекте сделана попытка выйти за пределы ведомственных интересов и планов. Я бы скорее назвал группу «Новое детство и юность».

Исак Фрумин напомнил, что решение о «разворачивании большой экспертной дискуссии» для уточнения Стратегии-2020 было принято в январе этого года, когда стало понятно, что многие из идей Концепции долгосрочного социально-экономического развития страны из-за кризиса стали просто невыполнимыми. Были созданы 21 экспертные группы, две из которых — «Новая школа» и «Рынок труда, профессиональное образование, миграционная политика» — занимаются образовательной тематикой. Речь идет не о том, что эти группы подготовят некий совместный манифест, а о выработке комплекса идей и представлений о том, как страна должна развиваться с 2012 по 2020 годы.

У дискуссии, которую ведут эксперты в сфере образования, будут «содержательные границы». «Нам бы не хотелось заниматься обсуждением вроде того «а не создать ли нам по примеру Геббельса (я цитирую одного из руководителей РАО) министерство пропаганды и образования и заниматься пропагандой, поскольку ученик и студент — это объекты, которые надо правильно сформировать, чтобы они делали то, что положено…», — сказал Исак Фрумин.

Предложения экспертной группы должны быть конкретны и реализуемы: «Все мы знаем, что экономика должна быть экономной, школа гуманной, родители должны принимать участие в воспитании, а университеты дружно работать с бизнесом. Но проблема в том, что эти чудные конструкции не реализуются». Поэтому ведущий дискуссии призвал участников говорить о конкретных механизмах, благодаря запуску которых образовательная система начнет меняться на самом деле, а не на бумаге. Он также назвал «базовое противоречие», с которым сталкиваются все эксперты: мы хотим, чтобы уровень жизни в нашей стране был такой же, как в Европе, при этом ВВП на душу населения в России существенно ниже, чем в Европе. Вопрос в том, есть ли в нашем образовании конкурентные преимущества, какие-то интересные подходы, чтобы можно было добиться результатов за меньшие деньги.

Отцы и дети

«Я не являюсь специалистом по проблемам школы, я человек философского, культурологического образования. Но задачи, которые были поставлены перед группой, предполагают междисциплинарный взгляд, не сфокусированный исключительно на школьных проблемах», — пояснил свое участие в дискуссии Виталий Куренной.

По его словам, один из ключевых вызовов современности, с которым все, так или иначе, уже сталкиваются, — это «исчезновение детства», точнее, ясной границы между взрослым и ребенком. С одной стороны, дети сейчас становятся взрослыми очень рано, и этому способствует современная информационная среда — Интернет и телевидение. «С другой стороны, в силу возрастающей социально-экономической динамики рынка труда взрослые поставлены в ситуацию, когда они не являются взрослыми — они все время являются детьми». Это новая не только для страны, но и для мира ситуация, и ее последствия пока трудно предсказуемы. Наша культура традиционно держалась на различии детей и взрослых. «Взрослый должен обладать определенной компетенцией, выполнять определенные функции. Если в силу своего продолжающегося инфантилизма он на это не способен, возникают проблемы. Утрирую: вам надо принимать государственные решения, а вы гаджетами занимаетесь».

С «исчезновением» детства связан и другой процесс, который уже сейчас можно наблюдать, — это кризис воспитательной модели социокультурного воспроизводства: простой путь трансляций от взрослых к детям, когда заданные культурой взрослых образцы «передаются» детям, больше не работает, слишком много других каналов информации.

Такой же кризис наблюдается и в педагогике. «Если понимать под педагогикой целесообразный, рационально контролируемый процесс воздействия на ребенка с заранее известными результатами, то сегодня эта модель, по сути, не работает».

На вопрос из зала «Что же делать?» Виталий Куренной однозначного ответа не дал: «Сначала надо осознать проблемы».

Устойчиво неуспешные

Марина Пинская представила на заседании круглого стола результаты исследования «Неблагополучные школы». Данное исследование посвящено школам, которые на протяжении последних лет показывают худшие результаты подготовки: их выпускники не справляются с ЕГЭ по обязательным предметам — по русскому языку и математике.

Проанализировав результаты ЕГЭ за последние три года, авторы исследования пришли к выводу о том, что можно говорить о «концентратах, точках максимально низких результатов, максимального неблагополучия». Картина достаточно устойчивая, пояснила Марина Пинская: 17 процентов школ устойчиво успешны, а около 30 процентов по тем или иным показателям устойчиво неуспешны.

В «устойчиво неуспешных» школах обучается больше детей из неполных и многодетных семей, детей, чьи родители безработные, и детей с неродным русским языком. В таких школах работает меньше учителей с высшей категорией, меньше коррекционных педагогов, и эти школы не обеспечивают профильных программ.

Обречены ли эти школы? Нет, считает Пинская. Важно в этом смысле рассмотреть модели эффективных школ. Эффективные школы определяют себя как школы, которые повышают жизненные шансы своих учеников, обеспечивая для них максимально возможные достижения независимо от стартовых условий и семейных обстоятельств. Это те школы, которые на первое место в своих стратегиях ставят высокие ожидания и ориентацию на высокие достижения. В отличие от них неблагополучные школы часто видят свое «жизненное кредо» в том, чтобы «заменить семью»: чтобы ребенок находился в школе, а не в подворотне, в конце концов — не стал алкоголиком. Высокие достижения в таких школах, как правило, вопрос второстепенный. «Если школа не ставит на первое место высокие достижения, то она не обеспечит средние. Если школа говорит, что это вопрос не к ней, тогда она не выполняет свои основные задачи», — подчеркнула Марина Пинская.

Исак Фрумин считает важным для понимания современного состояния в этой сфере тезис о том, что одним из сегодняшних вызовов является дифференциация образования: «Это касается и профессионального образования: мы называем университетом одновременно и «контору», возле которой сидят на корточках и курят анашу, и Московский государственный университет. После очень жесткой выравнивающей инженерии советского типа мы имеем дело с системой быстро дифференцирующейся, в которой возникают анклавы устойчивого низкого качества образования».

По словам министра образования Пермского края Николая Карпушина, в Перми семь лет назад проводили похожее исследование. По его результатам в городе были выделены школы-бренды, школы-центры (сильные школы в микрорайонах) и школы — социальные окраины. «Мы об этом сказали вслух — на тысячном родительском собрании всего города. Общественность «проглотила», что существует такая дискриминация. Потом обозначили финансовый норматив по каждому учреждению, критерии успешности, выстроили рейтинг… Но ничего не изменилось».

Замминистра образования и науки РФ Игорь Реморенко отметил, что в сфере образования проводятся интересные социологические, педагогические, экономические исследования, но комплексных исследований, где учитывались бы все аспекты функционирования образовательной системы, связи между ними, а параллельно была бы развернута экспериментально-инновационная практика, по ряду «больных тем» сегодня нет.

Две проблемы и три решения

«Я бы хотел уйти от таких высоких слов, как вызовы, и немного более приземлено обсудить проблемы образования, — присоединился к дискуссии министр образования и науки Республики Татарстан Альберт Гильмутдинов. — Когда мы года два назад начали очень серьезно анализировать ситуацию с образованием в республике Татарстан, то пришли к простым для нас формулировкам: у нас есть две проблемы и три решения».

Две проблемы — это падение качества образования и крайне низкая эффективность функционирования образовательной отрасли. «Я много общался с директорами, ректорами, и все начинают с одного: «Дайте денег». Я сказал: «Нет, мы вам денег не дадим». Потому что инвестировать в неправильно функционирующую систему — бессмысленно. Надо перестраивать саму систему. На самом деле в образовании очень много денег, но используют их крайне неумело и неэффективно».

Три ключевых направления работы, на которые делают ставку в Татарстане, — это учитель, новые технологии образования, в том числе управленческие, и инфраструктура. Не будет новой школы без нового учителя, поэтому в Татарстане, к примеру, был разработан проект «Наш новый учитель». Чтобы привлечь в профессию талантливых молодых ребят, «им делают предложение, от которого они не могут отказаться», обеспечивая высокой зарплатой, организуя зарубежные стажировки и прочее.

«Мне кажется, мы снова потеряли фокус. Мы говорим про ЕГЭ, стандарты, информатизацию — все это крайне важно, но бессмысленно решать задачи второго уровня, если не решены задачи первого уровня. А задача первого уровня — это учитель. Все это знают», — сказал Альберт Гильмутдинов.

В завершение круглого стола Исак Фрумин отметил, что, несмотря на то, что «дискуссия была богатая», бессмысленно подводить ее содержательные итоги списком вызовов и списком решений.

Елена Кузнецова, специально для Новостной службы портала ВШЭ