Днепров Эдуард Дмитриевич

Мемориальная страница Днепрова на сайте Института образования

В 2015 году в НИУ ВШЭ учреждена стипендия имени выдающегося ученого  Э.Д. Днепрова. Именная стипендия назначается студентам и аспирантам НИУ ВШЭ, показавшим наивысшие результаты в научной работе по тематике «История образования. Анализ образовательной политики»

В 2015 году именем Эдуарда Дмитриевича Днепрова был назван конференц-зал Института образования НИУ ВШЭ (Потаповский пер., д.16, стр. 10).

В 2017 году вышел в свет I том сборника под редакцией Э.Д. Днепрова «Российское законодательство об образовании XIX – начала XX века». В настоящем издании впервые собраны и систематизированы российские законодательные акты в области образования XIX — начала XX в.

Эдуард Дмитриевич Днепров — руководитель знаменитого ВНИК «Школа», с которого началась реформа советского образования, первый министр образования новой России, автор закона «Об образовании» 1992 года — в последние 15 лет работал в Высшей школе экономики.

В жизни Эдуарда Днепрова всегда было место авантюре. В 11 лет он сбежал из дома в Кронштадт, где стал юнгой на учебном корабле. Тогда началась его морская карьера — училище, служба на флоте, охота за американскими подводными лодками. Но жизнь в погонах в конце концов оказалась не по вкусу — Днепров поступил в Ленинградский государственный университет, где сначала учился на филологии, а потом на журналистике, заинтересовался историей образования XIX века. Днепров уже тогда нарушал каноны — в 1961 году написал письмо Хрущеву с предложением упразднить политотделы в армии и на флоте и ввести в стране двухпартийную систему.

Следующий период в его биографии — работа в Академии педагогических наук. Этот период завершился серией статей о реформе школы 1980-х годов. И тогда его имя стало символом предстоящей реформы образования. В 1988 году тогдашний глава Гособразования Геннадий Ягодин предложил Днепрову возглавить Временный научно-исследовательский коллектив (ВНИК) «Школа», ставший не просто интеллектуальным клубом реформаторов образования тех лет, но и главной движущей силой реформы образования, революции в умах. Во ВНИКе работали Александр Тубельский, Шалва Амонашвили, Борис Бим-Бад, Евгений Сабуров, Виктор Болотов и многие другие педагоги, психологи, управленцы, определившие содержание образовательных реформ в последующие десятилетия.

В 1990 году Верховный Совет Российской Федерации избрал Днепрова министром образования, и в основу реформы была положена разработанная им концепция. «Власть для меня, — говорил Днепров, — не категория властвования, а категория общественно необходимой, общественно значимой деятельности». Во время путча 1991 года днепровское министерство стало одним из центров сопротивления ГКЧП. Первый российский закон «Об образовании», принятый в 1992 году, и в России, и в мире называют «законом Днепрова».

После ухода с поста министра Эдуард Дмитриевич был советником президента Ельцина по вопросам образования, а потом перешел на научную работу, последние 15 лет работал главным научным сотрудником в Институте образования Высшей школы экономики, был избран ординарным профессором ВШЭ. И в этот период он был активен. С его именем связаны многие события в новейшей истории образования, самое известное из которых — доклад Госсовета 2001 года с ключевым лозунгом «Государство возвращается в образование». В середине 2000-х годов он предложил новый формат государственных образовательных стандартов.

Всю профессиональную жизнь он сохранял интерес к истории образования и педагогики. Он не успел закончить последнюю книгу, посвященную истории образовательного законодательства в России.

Имя Эдуарда Днепрова не только останется в сердцах тех, кто его знал. Оно останется в истории России наряду с именами великих реформаторов образования.

И. Д. Фрумин, научный руководитель Института образования НИУ ВШЭ:

Нам сегодня трудно представить значение Днепрова в становлении новой российской школы, в которой он пытался сохранить и разумные черты советской школы, и лучшие идеи современной мировой и российской дореволюционной педагогики. Он пришел в образование как морской офицер и действовал резко, энергично, мужественно и стратегически. В течение нескольких месяцев под его руководством была разработана стратегия развития российского образования, в которой появились идеи гуманизации, гуманитаризации, вариативности. Благодаря его энергии и вере в роль учителя первый указ первого президента России был посвящен развитию образования. Именно там впервые появилась формулировка о том, что зарплата учителей должна быть не ниже средней по стране.

В последние годы Эдуард Дмитриевич был ведущим научным сотрудником Института образования НИУ ВШЭ. Он болел, но продолжал работать над историей российского образовательного законодательства. Несколько лет назад он завершил огромную работу по систематизации документов развития образовательной политики начального периода новой России и вернулся к проблематике развития законодательства об образовании в дореволюционной России. Его интересовало, как возникали и реализовывались прогрессивные реформы. Его героями были Ушинский, Пирогов, Витте. Сегодня он стал в один ряд с ними.

В. А. Болотов, научный руководитель Центра мониторинга качества образования Института образования НИУ ВШЭ:

Эдуард Дмитриевич Днепров был одной из самых ярких фигур в российском образовании. Назначенный в 1988 году руководителем Временного научно-исследовательского коллектива «Школа», он собрал вокруг себя самых нестандартно мыслящих и имеющих реальные заделы педагогов, историков, экономистов и управленцев России. Его команде удалось создать тексты, которые легли в основу образовательной политики России после её выхода из состава СССР. Он и его единомышленники составили костяк Министерства образования новой России. Его триада — «Развитие ученика, развитие школы и развитие государства» — надолго определила основные идеологические основания реформирования российского образования. Закон об образовании 1992 года, который международной общественностью признавался как один из самых прогрессивных национальных законов об образовании, тоже во многом базировался на ВНИКовских идеях.

Работая министром, Э.Д. Днепров основное внимание уделял преодолению заскорузлых стереотипов советских времен, созданию фундамента для новой российской школы. К сожалению, экономическая ситуация тех лет не позволила претворить в жизнь большинство задумок ВНИКа. Сыграла свою негативную роль и тяжёлая болезнь Эдуарда Дмитриевича. Но он и его команда смогли дать всем, кто хотел найти свой путь в образовании, главное — свободу от внешней регламентации.

Уже уйдя с поста министра, Э.Д. Днепров продолжал активно участвовать во всех дискуссиях по образовательной проблематике, продолжал писать статьи и книги о модернизации российского образования, о достижениях и ошибках на этом пути.

В последние годы жизни он, продолжая писать о современных проблемах образования, вернулся к своей первоначальной научной деятельности — деятельности историка образования и стал приводить в порядок архив Ушинки. Полученными результатами он делился с аспирантами Высшей школы экономики, российскими и зарубежными исследователями истории образования. Состояние здоровья не позволило довести этот титанический труд до конца.

Мне повезло работать вместе с Эдуардом Дмитриевичем и во времена ВНИКа, и в министерстве, и в Российской академии образования. Я видел его и во времена побед, и во времена поражений. Светлая память одному из самых незаурядных деятелей российского образования.

А.Н. Джуринский, профессор МПГУ, член-корреспондент РАО:

Я знал Эдуарда Дмитриевичв с августа 1971. Мы одновременно пришли в Педакадемию. У нас оказались общие научные интересы и предпочтения. Он был боец. «Швейцарии не получится», — сказал он мне как-то, когда возникла очередная конфликтная ситуация. Он был блестящий организатор командных, коллективных усилий ученых. Трудоголик, он не мог оторваться от своих занятий даже в минуты отдыха. Помню на даче в Жаворонково Эдуард Дмитриевич врыл в стороне от дома стол, куда уходил на целый день, чтобы закончить свой уникальный указатель литературы по истории школы и педагогики России. Его последний труд по истории российской школы — классический образец фундированных научных исследований.

Прощай, дорогой Эдуард Дмитриевич!

А.Г. Каспржак, директор Центра развития лидерства в образовании Института образования НИУ ВШЭ:

Про Эдуарда Днепрова, который был нашим Капитаном

«…Всякая попытка «написать историю» по горячим следам обжигает пальцы. Но если не пытаться это делать, не осмысливать происходящее, можно получить значительно более тяжелые ожоги, или вовсе не сносить головы….

…Самое ценное, что оставляет нам происходящее, – это опыт. И от того, воспользуемся мы этим бесценным даром жизни, и как воспользуемся – извлечем ли из него фундаментальные уроки, растратим ли на суетные дела или просто не заметим его, зависит то, насколько мы окажемся способными к движению вперед и насколько продуктивным будет само это движение…».

Эдуард Днепров

«Образование и политика. Новейшая политическая история российского образования», 2006 год

Август 91-ого, последняя русская революция двадцатого века. Я — депутат Московского городского совета иду по коридору здания Министерства образования РСФСР, доживающего свой век. Людей почти нет, двери кабинетов открыты…. Если бы не голоса журналистов «Эхо Москвы», звучащие почему-то из всех радиоточек, то картина с потрясающей достоверностью совпадала с той, которую демонстрировал советский кинематограф, повествуя о последних днях государственных учреждений романовской империи. Вошел в кабинет Министра. В кресле сидел человек в белой, немного сильней, чем принято «в коридорах власти», расстегнутой сорочке, из-под которой проглядывала широкая полоса пластыря. Это был Эдуард Дмитриевич Днепров, первый Министр образования новой России — символ победившей перестройки, который... сбежал из больницы после операции на сердце.

Как был хорош «наш Эдик» в часы свершений (так его называли за глаза почти все реформаторы-инноваторы, и он, по-моему, об этом знал, ему это нравилось). Он был на своем месте в августе девяносто первого, когда мы вывозили министерскую копировальную технику для организации подпольной типографии. Прекрасен он был и на Съезде учителей, когда решительно шел к трибуне, ясно и четко докладывал материалы ВНИКА «Школа», когда бился с депутатами за наш Закон «Об образовании». Ему удалось многое: через тексты ВНИКА в образовательный дискурс вошли такие понятия как демократизация, гуманизация, гуманитаризация, вариативность. Это именно он пробил Указ №1 Президента Ельцина, который был посвящен первоочередным мерам по развитию образования. И пусть Указ остался благим пожеланием, но ведь всем известно, что «В начале было Слово…». А кому как не ему — Эдуарду Днепрову случилось привести в Министерство команду нестандартно мыслящих интеллектуалов-мушкетеров перестройки, с которыми… просто можно было о чем-то разговаривать. Он был удивительно органичным, естественным, когда, будучи Министром или руководителем очередного творческого коллектива, проводил обсуждения какого-то документа. Разложив на столе, а то и на полу бесчисленные тексты, таблицы, прочие бумаги, он мог обсуждать их часами, добиваясь… трудно сказать чего. Эти совещания мы называли «штабными учениями», прозрачно намекая на его военно-морское происхождение.

Одним словом, он был нашим образовательным Ельциным, который, правда, не на танке, а эскадренном миноносце, ворвался в советское образовательное болото, чтобы осушив его (как нам тогда казалось, навсегда), построить на этом месте прекрасное здание новой российской школы.

Потом была работа в Правлении Фонда Сороса, попытка возврата к реформам в 1997-ом, Стандарты нового поколения. Но главное — книги, которые он писал с необыкновенной производительностью.

Вообще, это отдельная история: «Эдуард Дмитриевич работает над рукописью», картина маслом, как теперь любят говорить. Обложившись исписанными страницами, ручками разного цвета, клеем и ножницами, он многократно перекраивал свой собственной текст, практически всегда оставаясь неудовлетворенным очередным произведением.

Применяя эту свою авторскую технологию, он готовил текст выступления, который должен был быть озвучен коллегам-новаторам в пионерском лагере Ласточка, что под Сочи, уже не Министром Днепровым. Он вышел на трибуну, положил подготовленный текст и надолго задумался. Потом посмотрел в зал и медленно проговорил примерно следующее. В прошлый раз мы встречались с вами, когда я был Министром. Кто-то спросил меня тогда, сколько бы золотых из пяти монет, которые у Министерства были, я отдам на функционирование, какое количество на развитие? Я тогда ответил, что поделил бы бюджет в соотношении четыре к одному. Так вот, хочу сказать вам товарищи (именно товарищи, это я помню, наверное), что я ошибался. Подумал, подумал и пошел в зал. Именно в этот момент, началась, как мне кажется, рефлексия государственного деятеля относительно упущенных им (и нами) возможностей, причем не как поиск пути возврата к власти, а как предостережение последователям. В резкой критике Эдуарда Днепрова, многие видели ревность, если не зависть, говорили о фантомных болях бывшего министра и т.д. Мне же видится, что он, как и все мы, хорошо понимал, что романтики перестройки, не были тогда готовы к обвалившейся власти. Но как историк он понимал и то, что у реформаторов обязательно будет еще один шанс, что к нему непременно надо быть готовым. Именно эта его ипостась (не министерская, не та, что на виду), как мне кажется, сегодня катастрофически недооценена. Надеюсь, что временно.

Некоторое время назад я встречался со старыми друзьями. Занимались самокопанием (любимое занятие шестидесятников-семидесятников), погрузились, как водится в девяностые, время реформ и надежд. Почти сразу возник образ Днепрова. Позвонили Эдуарду Дмитриевичу, договорились о встрече, которая… не состоялась. Жалко, горько. Сколько бы еще полезного мог бы еще сказать нам штурман нового российского образования Эдуард Дмитриевич Днепров, которому, к великому счастью, выдалось несколько лет быть нашим капитаном.