«Преподаю не столько математику, сколько определенное мировоззрение»

Студенты факультета социологии ВШЭ в числе лучших в 2011 году назвали преподавателя кафедры методов сбора и анализа социологической информации Анну Пашкевич.

― Каково ваше отношение к конкурсу и статусу лучшего преподавателя?

― Сама идея конкурса мне нравится. Это хорошо, что есть возможность получить обратную связь от студентов. Я ценю их выбор и выражаю им благодарность, приятно, что они оценили полезность базового курса, который я читаю на факультете социологии, — «Теория вероятностей и математическая статистика». Очень рада, что этот предмет показался увлекательным и интересным, посещаемость занятий была стабильно высокой, хотя курс довольно продолжительный (и, казалось, неужели он им «не надоел»?) — длится три модуля, почти весь учебный год, правда, я непосредственно веду занятия в течение двух. Успела всех студентов близко узнать, мы привыкли друг к другу. А возникшее доверие между нами и теплые воспоминания, думаю, каждый сохранит надолго.

Хотелось бы, чтобы конкурс не становился «ярмаркой тщеславия» для преподавателей. Считаю свою победу авансом, который еще надо подтвердить работой.

― Вы стали лучшим и лектором и преподавателем, проводившим семинарские занятия…

― Формат лекций и семинарских занятий, конечно, отличается. Удерживать внимание студентов две пары в субботу утром — дело не легкое, но только сначала. Почти сразу они активно включились в работу, спасибо им за это. Я потом много думала, что же мотивирует их, движет ими — соблюдая дисциплину, приходить на занятия, когда весь город встречает выходные крепким сном? Может быть, они просто чувствуют, что я живу для них, что я (как обычный земной человек) волнуюсь, готовлюсь к занятиям, продумывая примеры, вношу разнообразие в контент, чтобы математика показалась им простой, незамысловатой и такой любопытной штукой. Хочется верить, что они почувствовали, что я считаю себя с ними на равных, что воспринимаю их и как учеников, и как людей, у которых сама тоже учусь, вместе с ними двигаюсь, меняюсь. Мне не безразлично, что им интересно и что их волнует, как они видят мир и что об этом мире хотят узнать.

В конце курса я попросила по желанию написать мини-сочинение «Зачем социологу математическая статистика?», поделиться мнениями, суждениями, эмоциями на этот счет. Получила много откликов, собрала богатую коллекцию, внимательно все прочитала. Не скрою, была приятно удивлена высоким уровнем рефлексии, почему же студентам нужен этот предмет. Все их мнения были настолько оригинальны, осмысленны, что мне даже в голову не приходили такие ответы…

У этих же ребят факультета социологии я провела и несколько занятий в рамках курса по методологии и методам социологического исследования, точнее — раздел по выборке. Проектирование выборки в исследовании требует от специалистов определенной кропотливости и педантичности. Рада, что и этот «скучный» тематический сюжет нашел отклик в их душах.

Наверное, история победы в этом голосовании начинается с того, что не делю людей на способных и неспособных к чему-то. Воспаление «студенческой хитрости» лечится терпением и юмором. Это жизненный принцип, которому мне приятно следовать. Думаю, что каждый из студентов какое-то открытие в себе самом совершил, узнав, что может делать то, чего раньше не делал, и теперь знает о себе то, чего раньше не знал.

― Кроме внимания к студентам, что вы еще считаете важным в преподавательской работе?

― Любую профессию можно воспринимать по-разному. Думаю, что преподавание можно воспринимать как служение.

Готовлюсь к занятиям, словно начинаю с чистого листа. Для меня важно, чтобы студентам было интересно, чтобы они не скучали. Скука — самое страшное, что может случиться с нами. На таких сложных курсах, как математическая статистика, это особенно важно. А еще я беспристрастна, у меня нет так называемых «фаворитов», что-то притягивающее можно найти в каждом из студентов. В этом тоже проявляется особенность моей преподавательской работы.

Есть строгие правила, о которых мы со студентами договариваемся заранее, «на берегу». Я призываю этим правилам следовать с первого дня, больше их не повторяю, мы не тратим на это время. Что еще? Может быть, центральным становится доверие, которое я им оказываю. Сначала многие воспринимают это с удивлением. Придерживаюсь презумпции невиновности: сначала истиной для меня является предположение о том, что студенты порядочные, честные, добрые, активные, интересующиеся, увлекающиеся… Люди очень отзывчивы на доверительное к ним отношение. И боятся его потерять, поэтому дорожат и стараются его оправдать. Это позволяет нам быть искренними друг с другом — и преподавателю, и ученикам.

Удержать внимание студентов помогает и то, что расписана каждая минута занятий, каждая минута — ячейка, которая заполнена чем-то, нет пауз и простаивания, мы делаем вдох, а выдыхаем, только когда прозвенел звонок. Планирование времени позволяет добиться интенсивности.

В качестве эмпирического материала мы стараемся привлекать актуальные данные из исследований, затрагивающих острые социальные проблемы. Тем самым подчеркивается необходимость постоянного внимания к реалиям, которые нас окружают. Это тоже стимулирует интерес студентов, пробуждает их социологическое воображение. Кроме того, мы практикуем пятиминутки, когда проводим блиц-опросы (это и элемент развлечения). Обязательно вопросы касаются жизни студентов или вообще жизни, которая нас окружает. Потом эта информация обрабатывается, данные ложатся в основу задач, а на следующем занятии результаты опроса обсуждаем, делаем расчеты, проверяем гипотезы, подтверждаем их или опровергаем. Ребята о самих себе узнают что-то новое и этому радуются. Они сами считают идею таких блиц-опросов полезной. Мне же такая техника позволяет показать студентам преемственность и сопряженность всех этапов одного исследования, и «подсластить» процесс обучения.

Мне кажется, что нашему общению помогает открытость. Студенты часто советуются по своим исследованиям, обсуждают свои проекты. В этих дискуссиях я не занимаю позицию наставника, скорее просто собеседника, не лишенного точки зрения на проблему и готового щедро поделиться тем, что знает и умеет сам. На протяжении последних семи лет я занималась социологическими исследованиями в области моды, дизайна, социальных трендов в моде. Так что практический опыт оказывается востребованным.

― Вы еще работаете в Институте управления социальными процессами…

― Да, с этого года я подключилась к проекту, который реализует этот институт. Он посвящен изучению трудовых ценностей молодежи. Когда я готовилась к защите диссертации, познакомилась с Францем Эдмундовичем Шереги, он стал моим официальным оппонентом. Естественно, что познакомилась и с его исследованием, которое посвящено молодежи новой России. Проводился большой опрос юношей и девушек разных регионов России. Вопросы касались их трудовых ценностей, профессиональной идентичности, ожиданий, притязаний в карьере, самоопределения, вообще восприятия труда как ценности. Меня тогда очень заинтересовало это исследование, тем более что в нем были и вопросы, касающиеся нравственности, морали, представлений о добре и зле и так далее. И поэтому я сейчас работаю над небольшим фрагментом по анализу данных в рамках большого проекта, который реализуется в Институте управления социальными процессами.

― Исследовательская работа помогает преподаванию?

― Да, конечно. Преподавать в отрыве от земли и сохи сложно, вряд ли такое бывает. Думается, если человек стал преподавателем, то постоянное повышение квалификации, участие в проектах бизнеса, научных конференциях, исследованиях и новых разработках — это норма, перерастающая в хорошую привычку. Все это помогает обогатить материал, который мы преподносим студентам. Мир динамично меняется, и чтобы его понимать, участвовать в нем, важно развиваться и расти.  Этот тезис справедливо можно распространить на все профессии, не только преподавание. Едва ли истина рождается в кабинете. Я очень хорошо запомнила этот принцип, когда мы, будучи студентами, изучали социальных антропологов Редклиффа-Брауна и Малиновского — создателей полевой антропологии.

Многим интересна аналитика, компьютерное моделирование, а мне больше нравится наблюдение, сбор данных, общение с респондентами. Мне кажется, что лично мне такая работа дает больше и быстрее позволяет за цифрами увидеть конкретных людей.

― Ваша кандидатская диссертация посвящена подростковой толерантности. Чем вызван интерес к этой теме?

― Не могу сказать, что я шла к этой теме целенаправленно. У меня постоянно все менялось: на четвертом курсе я писала работу по одной теме, дипломную защищала по другой. Было просто интересно разбираться в том, чего я не умела. В аспирантуре я острее осознала, что меня больше интересуют культурологические аспекты жизни общества, вопросы нравственности и морали, характер взаимоотношений между людьми. Так сложилось, что мой научный руководитель Алексей Алексеевич Макаров сказал, что можно поработать с Молодежным центром прав человека и правовой культуры «Мемориал»*, у которого есть интересный массив данных. Центр опрашивал старшеклассников во многих регионах России — в городах и сельской местности. Я охотно согласилась проанализировать эти данные, тем более что это вызывало мое социологическое любопытство. Вообще это крайне важный возраст, ранимый, трогательный, требует бережного к себе отношения. Меня волнует, как подрастающее поколение воспринимает проблему враждебности, которая в современном мире стала обычным явлением. Как эти юные мальчики и девочки воспринимают мир разнообразных конфликтов и неприязни, как на него реагируют.

В анкетах последний вопрос предполагал развернутое рассуждение. Вопрос звучал так: «Что бы вы сделали в первую очередь для предотвращения враждебности и конфликтов между людьми, если бы имели власть в своем городе или селе?». И я почему-то зацепилась за эту формулировку. Она проективная, дает возможность узнать, как же видят подростки эту самую толерантность. Я предложила рассматривать ее как социальное представление о том, каковы приоритетные способы преодоления враждебности. Провела семантический, лингвистический анализ ответов подростков, изучила структуру ответов, эмоциональный регистр высказываний. Главным результатом стало выделение восьми типов толерантности. Родилась коллекция метафор: «танки», «прокуроры», «радетели благ», «гуманисты», «философы» и даже «страусы», которые занимают инертную позицию. Это, по сути, гештальты. И описывала разные «толерантности» как собирательные образы. Каждый человек одновременно является носителем разных представлений, однако какие-то все равно доминируют, а какие-то являются рецессивными.

Если говорить в общем, то догматичную, конфронтационную позицию занимает треть подростков, остальные более гуманны или индифферентны. Большой процент индифферентно настроенных — это сигнал, даже если их всего 3-5 процентов, но в реальных цифрах это численность большого мегаполиса. В идеале, в таком максималистском, амбициозном возрасте эти цифры, ожидается, будут стремиться к нулю. Это, конечно, сигнал обществу: активность подростков погашена, они пожимают плечами и говорят, что ничего поделать нельзя и будущее от них не зависит.

Очень важно быть позитивным на этом отрезке жизни. Один из моих учителей мне повторял, что позитивное отношение к жизни — залог успеха. Пожалуй, молодежь не может позволить себе быть пассивной, инертной, пессимистичной, потому что в таком случае отрезаются пути обретения равновесия и гармонии в социуме.

В преподавании тоже очень важно транслировать позитив. Хорошее настроение становится хорошим «топливом» на занятиях. Знаете, я временами думаю о том, что преподаю даже не столько математику, сколько определенное мировоззрение и взгляд на вещи. Искреннее стремление навстречу друг другу и делает процесс обучения живым. Студенты это чувствуют и дают обратную связь.

На занятиях по математической статистике мы работаем с цифрами, но за цифрами важно увидеть людей — каждого в отдельности, но и всех в целом. И жаль, что цифры порой в чьих-то руках становятся инструментом манипуляции или игры. Поэтому неплохо быть в известной степени скептиком.

Мне нравится, что в университете процесс обучения такой интегрированный. Студенты сначала изучают социологическую теорию — это важный старт, а потом на нее постепенно слоями накладываются инструменты, в том числе математика. За каждой формулой стоит конкретное содержание. Формулы с закорючками появились после того, как человек осознал проблемы, существующие вокруг. Математические методы именно помогают социологу, но не главенствуют.

― Среди лучших преподавателей много тех, кто в вузе работает давно. Вы преподаватель молодой, до всего доходите методом проб и ошибок или что-то взяли от своих учителей?

― Я окончила Вышку с отличием, но не придаю этому особого значения. Успешное окончание университета, думаю, результат того, что мне было интересно. Я, как и все мы, не только училась, но и пыталась найти ответы на волнующие меня вопросы. Безусловно, мне в этом помогли учителя. Не думала, что стану социологом, раньше занималась музыкой и планировала пойти по «музыкальному» пути. Социология стала для меня образом жизни, состоянием души, пробудила во мне постоянный неподдельный интерес к обществу.

У меня много хороших учителей, они смогли подарить внимательное отношение к профессии. Мне посчастливилось учиться у Александра Олеговича Крыштановского, первого декана факультета социологии. Конечно, хочу назвать своего научного руководителя — Алексея Алексеевича Макарова. Мое знакомство с математической статистикой началось с лекции Юлианы Николаевны Толстовой. Все они подарили мне культуру профессии. Их рука коснулась моей социализации. Безусловно, многое дали лекции других преподавателей — Яны Михайловны Рощиной, Владимира Геннадьевича Николаева, Никиты Евгеньевича Покровского, Инны Феликсовны Девятко… и многих других. Не могу представить себя без того фундамента, который заложен ими.

Я счастлива, что и моим сегодняшним студентам нравятся наши занятия, встречи. Живу в надежде, что смогу «быть в ботинках клиента» и в дальнейшем, чувствуя их настроение и ожидания. Спасибо студентам за любовь.

Андрей Щербаков, Новостная служба портала ВШЭ

* Центр защиты прав человека «Мемориал» включен Минюстом в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента.