Если нельзя, но очень надо: какие эвфемизмы можно придумать для замены ругательств
.jpg "Колония староверов неподалеку от города Сан Хавьер, Уругвай")
Лаборатория лингвосемиотических исследований факультета гуманитарных наук ВШЭ провела обсуждение доклада «Позорные слова в конфессиональной среде (на примере старообрядческих общин Южной Америки)». В поисках замены обсценным словам в этой среде проявляют немалую изобретательность.
Автор исследования — старший научный сотрудник Института русского языка РАН Ольга Ровнова. Обсценная и бранная лексика, рассказывает она, имеет древнее происхождение. Четыре берестяные грамоты, обнаруженные в Новгороде, опровергают распространенное мнение о появлении мата на Руси во время татаро-монгольского вторжения.
Известны такие слова и в среде старообрядцев, но, например, у тех из них, кто эмигрировал в Бразилию, Боливию, Аргентину и Парагвай из Харбина и Синьцзяна (северо-западный Китай) после Второй мировой войны, употреблять их запрещено. «Позорные», то есть бранные слова стали заменять эвфемизмами.
Изучать использование «позорных» слов в такой среде сложно. Причина в том, что у старообрядцев нет традиционных источников тайного языкового материала, в частности, языческих, лежащих в основе ритуальных практик. Частушки старообрядцы не одобряют. Ольга Ровнова говорит, что по ее опыту для сбора тайного материала необходимы длительные, доверительные и взаимоуважительные контакты. Поэтому ей потребовалась серия поездок в страны пребывания, а также в Иркутскую область, куда староверы переселились после возвращения на родину.
Богатейший материал, рассказывает исследователь, дают разговоры и тематические интервью с женщинами-старообрядками о семье, детях и мужчинах. Хотя заметно, что им было неловко разговаривать на эту тему. Другим источником стали пословицы, поговорки, идиомы и письменные источники, в частности книга «Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева», выходца из Синьцзяна, который жил в Аргентине, Уругвае и Бразилии, на короткое время переехал в Россию, но затем вернулся в Южную Америку.
Там встречается и бранная лексика, которой обычно избегают пользоваться староверы. Любопытно, что в одном из писем Ольге Ровновой после возвращения в Южную Америку Данила Зайцев писал, что в России матерился и ругался значительно чаще, чем в Уругвае и Аргентине.
В целом старообрядцы крайне отрицательно относятся к матерной брани и ее широкому употреблению в современной России
В их понимании матерщина оскорбляет Богородицу, собственную мать и «мать сыру землю».
Один из них объяснял, что человек должен любить себя и окружающих, поскольку они сотворены Богом, а матерная ругань несет плохую энергию.
Ольга Ровнова выяснила, что преимущественно эвфемизмами у старообрядцев являются слова, обозначающие части тела, связанные с нижней частью тела, отдельные физические отправления и состояние беременности, отношения между полами.
Для обозначения мужских гениталий они используют слова «стыд» и «инструмент». Женские половые органы не называются прямо, в ряде случаев используется выражение «шире бабушки». В то же время старообрядцы избегают слов «хрен» и «яйцо» в названии продуктов. Они считаются неприличными, так как связаны с телесным низом, их заменяют «огородным корнем» и «яичком» («ичком»).
Мужчину, неразборчивого в отношениях с женщинами, называют «таскун», а внебрачные сексуальные связи, закончившиеся беременностью, обозначают как «натаскать ребенка». Русские староверы в Южной Америке всячески избегают также слов «черт» и «бес». Кроме того, старообрядцы никогда не используют слово «чай», считающийся бесовским напитком. Травяные чаи и настои, которые они употребляют, называют горячей водой и запарной водой. Что любопытно, название чая на испанском и португальском (te.cha) они произносят спокойно. Кроме того, используются местоимения «он», «этот», незаконченные предложения или переход на другой язык.
Все это не означает, что старообрядцы никогда не ругаются матом. Они просто придерживаются ряда правил в его употреблении: допустимо в мужском разговоре, а также в редких случаях, когда без соответствующей фигуры речи теряется ее смысл. При женщине материться не принято. Ольга Ровнова не слышала, чтобы мат использовался как оберег в трудной ситуации, например, при потере ориентации в лесу. «Я поняла, что старообрядцы матерятся, когда при прогулке на реку один из мальчиков, оступившись в лужу, произнес как междометие слово, обозначающее женщину легкого поведения», — рассказала Ольга Ровнова. Употребляя это слово, старообрядцы нередко используют суффикс «ёшк», который может быть уменьшительной формой или, напротив, выражать уничижение.
В других старообрядческих общинах ситуация иная. Молодые староверы в Польше матерятся по-польски. В Эстонии, в западном Причудье, экскурсовод рассказывала, что ее бабушка считала запретной матерную триаду, но при этом бранилась необыкновенно изобретательно.
Научный сотрудник Института славяноведения РАН Ольга Трефилова отметила, что обсценные слова имеют региональные особенности.
Одни и те же глаголы могут иметь разное значение, а словообразование из матерных корней отличаться
Она обратила внимание, что и некоторые эвфемизмы, например, «блин» или «бляха» в последние годы становятся неприличными, а нормальные слова — позорными.
Ольга Ровнова сказала, что продолжит исследование, когда у ее знакомых вновь появится возможность приехать в Россию. «Тогда у них появится немало поводов употребить обсценную лексику», — иронизировал модератор семинара, старший научный сотрудник лаборатории лингвосемиотических исследований ВШЭ Александр Лифшиц.
В обсуждении доклада также приняли участие ведущий научный сотрудник лаборатории лингвосемиотических исследований ВШЭ Алексей Гиппиус, Сергей Алпатов и Ирина Качинская с филологического факультета МГУ, Людмила Зубова, филологический факультет СПбГУ, и Тамара Моррис из Орегонского университета США.