«Интересно задавать содержательные вопросы и получать содержательные ответы»

Иван Павлюткин, выпускник бакалавриата факультета социологии ВШЭ и совместной  магистратуры ВШЭ и МВШСЭН, в 2010 году защитил кандидатскую диссертацию, а сейчас является одним из наиболее активных социологов-исследователей в Вышке. О своих проектах в Лаборатории экономико-социологических исследований и на факультете социологии он рассказал в интервью порталу ВШЭ.

– Иван, история ваших взаимоотношений с Вышкой начиналась в прямом смысле слова со школьной скамьи. Сколько лет вы уже связаны с университетом?

– Я в университете уже почти тринадцать лет и пришел сюда, когда мне было всего пятнадцать. Еще обучаясь в школе, поступил в  Экономико-менеджериальную школу (ЭМШ-2) при ВШЭ. В 1998 году ее создали студенты факультетов менеджмента и экономики – Вика Петрова, Герман Мустафин, Антон Золотов и другие. Курс по социологии в этой школе тогда преподавал студент факультета социологии Иван Забаев, он же основал и одну из наиболее «живучих» студенческих организаций – социологический клуб «Город». Многие активные люди и в Вышке, и за ее стенами прошли через эту школу. Все, что происходило тогда, меня очень вдохновляло, я «загорелся» социологией и решил поступать в Вышку, хотя никто в моем окружении не понимал ни что такое социология, ни что такое Высшая школа экономики.

На втором курсе произошли два интересных и важных для меня события. Первое было связано с исследованием приемной кампании в московских вузах, которое инициировал тогда Александр Олегович Крыштановский. На время наша группа стала абитуриентами  социологических факультетов ведущих московских вузов – мы ходили на консультации, сдавали экзамены, получали оценки, оспаривали их, а потом встречались и обсуждали полученные результаты. Я «поступал» на социологический факультет Российского государственного гуманитарного университета и наблюдал процесс поступления в Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова под «легендой» брата абитуриента. Наверное, тогда меня и «зацепило». Мы сделали исследование и презентовали его результаты, но я был очень недоволен собой и своей работой, хотелось работать более профессионально.

И второе событие – организация и проведение выездной социологической школы для школьников. Вместе с Дарьей Орешиной и Григорием Юдиным* мы на втором курсе придумали проект для объяснения старшеклассникам, что же это такое – социология. Запустили конкурс работ и, к моему удивлению, набрали несколько десятков участников из разных городов страны. Тогда нам очень помог Вадим Валерьевич Радаев – и словом, и делом. Мы придумали социо-технические тренинги для школьников и параллельно были участниками семинара Сергея Валентиновича Попова, ученика Георгия Петровича Щедровицкого. В общем, у меня была насыщенная студенческая жизнь, каждый год что-то происходило. Делались какие-то проекты – исследовательские, социальные, учебные, и все это сопровождалось походами «горожан» в горы  (мы ходили на Алтай,  в Якутию, на Тянь-Шань, в Карелию, на Кольский полуостров).

— Но все же в какой-то момент вы ушли из «Города»?

— На четвертом курсе, когда каждый начал выбирать свою тему для диплома,  мы постепенно стали расходиться в интересах,  хотя  продолжали  проводить совместные проекты.  Приблизительно в это же время  я увидел на портале Вышки объявление об открытии семинара ректора по исследованиям в области образования, меня  эта тема интересовала, так как к тому моменту  мне удалось куда-то потыкаться и что-то поисследовать – получить опыт, который я хотел обсуждать. Так я попал на еженедельный семинар к Ярославу Ивановичу Кузьминову, где собралась компания экономистов – Мария Юдкевич, Елена  Подколзина, Григорий Андрущак, а затем, уже в первой научно-учебной лаборатории Вышки, – Анна Панова, Анна Бальсевич и другие. Пожалуй, это был мой первый опыт близкого и продолжительного общения с молодым сообществом перспективных экономистов.

Первая притирка была для меня болезненной. Помню, как на первом же проекте пытался доказать, что не для составления анкет я сюда попал. Но постепенно ситуация поменялась. Могу сказать, что за несколько лет работы продвинулся в вопросах экономики образования, почувствовал ее проблематику. До сих пор очень ценю работу в содержательной связке с такими людьми, как Гриша Андрущак. Это не рядовые экономисты. С ними интересно и продуктивно спорить. При таком трении возникает что-то новое.

На семинарах ректора я познакомился с Татьяной Львовной Клячко, будущим научным руководителем моей дипломной, магистерской и кандидатской работы. На первых трех встречах она вежливо меня отсылала искать научного руководителя на факультете социологии,  а я говорил: «Нет, хочу с вами писать». В итоге она меня взяла, и следующие шесть лет мы работали вместе.  Вначале возникали некоторые сложности в связи с тем, что я «махровый» социолог, а она «махровый» экономист, точнее даже эконометрик, но мы научились разговаривать и работать вместе. Татьяна Львовна очень хороший руководитель и человек, у нее огромный исследовательский и практический опыт, и она обладает особым  перспективным мышлением и незамутненным взглядом на вещи.

Поступив в аспирантуру нашего факультета, на первом курсе я смог пройти стажировку в Осло – в одном из крупнейших в Европе исследовательских центров, специализирующихся на образовании и инновациях. Это был важный опыт. К моему удивлению, там нашлись хорошие люди, которые указали мне на библиотеку и осадили интенции заниматься всем подряд.

– Что вас привлекает в академической карьере? Как вы для себя определяете мотивы, по которым в свое время сделали такой карьерный выбор?

– Я довольно равнодушен к формальным атрибутам академической и административной карьеры. Наука для меня интересна и важна, прежде всего, когда удается задавать содержательные вопросы, делать открытия и давать содержательные ответы. Как бы странно это ни звучало, в социологии открытия нужны и возможны – даже там, где, казалось бы, все уже известно. Иногда чувствую себя неловко, когда в меня с порога тычут правилами и стратегиями исследования. Я за строгость в работе и в выводах, но мы еще вопросов никаких не поставили, а уже надо форму соблюдать. Я люблю читать хорошие книги и заниматься полевыми исследованиями. Есть социальные проекты, которые я по мере сил веду с разными своими друзьями и знакомыми в области детской медицины.

—  Вернемся к вашей диссертации. Какой проблеме она была посвящена?

— Если говорить кратко, то в диссертации меня интересовал вопрос о том, как взаимосвязаны структура и идентичность организации – эту проблему я рассматривал на примере технических университетов, внедряющих новые модели менеджмента качества. На начальном этапе работы мне казалось, что тема качества образования на уровне университетов сопровождается сегодня подменой понятий. Как будто я имею дело с пустышкой, вокруг которой вдруг поднялся ажиотаж. Поэтому я переключился на исследование организации университетов. В социологии сложилась определенная традиция, в которой дается объяснение церемониального характера изменений в организациях, инсталлирующих новые элементы в свою формальную структуру. В этой традиции я и пытался работать, пока не ощутил ущербность этой логики.

Я собрал длинные интервью с сотрудниками и руководителями нескольких крупных технических университетов и по каждому – еще и дополнительные материалы. Это было большое испытание. В какой-то момент я понял, что выслушал больше полусотни ученых и администраторов в области технических наук. Далеко не все из собранных интервью вошли в анализ. Но после завершения работы у меня появилось гораздо больше вопросов, чем ответов. В сущности, я ставил задачу объяснения того, почему изменения в организациях сопровождаются сбоями, и пытался описать, как это происходит, но не задавался вопросом, возможны ли неритуальные изменения. В связи с этим меня заинтересовала тема институционального предпринимательства в организациях.

– Диссертационную тематику после защиты вы не оставили?

– Меня продолжает интересовать тема взаимодействия технических университетов и предприятий, которое оказалось «подвешенным» в 1990-е годы. Ведь в советское время структура большинства технических вузов соответствовала структуре крупных военных и промышленных предприятий. Вопросы востребованности людей с таким образованием были неактуальны, так как существовало распределение и относительно предсказуемый курс жизни человека. Но большинство из тех предприятий прекратило свое существование в прежнем виде, а структура университетов и логика их организации остались прежними.
Сейчас связи с предприятиями постепенно начинают восстанавливаться, только на других основаниях, и то, каким образом это происходит, на мой взгляд, необходимо изучать. Интуитивно кажется, что сравнительное исследование по США, Германии и России могло бы прояснить много вопросов об устройстве нашей инженерной отрасли и ее связи с университетами. Подобные сравнительные исследования проводились по странам БРИК.

— Как складывается ваша профессиональная жизнь после получения кандидатской степени?  Какие проекты вы сейчас ведете?

— Сразу после защиты кандидатской диссертации я вернулся на факультет социологии, преподаю на кафедре экономической социологии и являюсь членом коллектива Лаборатории экономико-социологических исследований (ЛЭСИ). Собственно, здесь и сейчас собрались активные аспиранты и молодые кандидаты наук  факультета. Кстати, важно сказать, что в октябре этого года ЛЭСИ станет организатором представительной международной конференции по экономической социологии под названием «Embeddedness and Beyond: Do Sociological Theories Meet Economic Realities?». Конференция – важное событие для университета, и, думаю, она будет интересна не только социологам, но и экономистам, политологам и менеджерам.

Я продолжаю заниматься исследованиями университетов и образования. В прошлом году вместе с Игорем Чириковым нам удалось собрать интересный материал по слиянию нескольких крупных университетов на Дальнем Востоке. В этом году вместе со студентами мы ведем проект по включенному наблюдению на днях открытых дверей экономический факультетов и вузов Москвы, пытаясь выяснить, что в действительности продается на рынке высшего образования и как это влияет на его структуру.

– А если говорить о полевых исследованиях, в которых вы участвуете?

– Сейчас одним из наиболее интересных проектов для меня является летняя социологическая практика факультета социологии ВШЭ, в рамках которой мы проводим полевые исследования уже третий год. В этом году в конце июля она пройдет в Боровске Калужской области. В прошлом году мы выезжали в город Гороховец Владимирской области. Общая  тема социологической практики – исследования городских сообществ. Такая рамка указывает направление интереса всех участников, но она также дает определенную степень свободы в том, на чем каждый считает важным  сосредоточиться в своем индивидуальном или групповом проекте – городские рынки, библиотеки, школы, финансовое поведение, религиозность или коллективная память. Подготовительные семинары по полевой практике начались в апреле, и к ним может присоединиться любой студент факультета. Мы планируем разбирать статьи и книжки по интересным этнографическим исследованиям, разбирать существующие наработки, делать упражнения на наблюдение и интервью, готовить исследовательские проекты для их реализации в поле.

С летней практикой связан еще один интересный поворот. В мае прошлого года нам с Григорием Юдиным* удалось съездить на конференцию по антропологии долга, которая прошла в Англии на факультете антропологии Кембриджского университета. Наш доклад опирался на наблюдения, полученные в ходе одной из поездок. Там мы познакомились с преподавателем этого факультета Николаем Ссориным-Чайковым. Уже в этом году он любезно согласился прочитать курс лекций по социальной антропологии на факультете социологии ВШЭ. На мой взгляд, это большая удача. Хороших программ по антропологии в Вышке, да и в России в целом явно не хватает.

Еще один проект, который я только начал уже в этом году – исследование истории нескольких успешных и в тоже время молодых российских вузов. В этом году Научный фонд ВШЭ предоставил мне индивидуальный грант на реализацию исследования развития молодых университетов в России, основанных с нуля в 1990-е годы и находящихся сегодня на пороге своего двадцатилетия. Замысел этого проекта состоит в том, чтобы на примере нескольких институций, показать разнообразие идей университетов, сформулированных для постсоветской России, а также проследить их реализацию. Планируется собрать интервью с создателями, основными участниками, а также людьми, сопричастными развитию университетов.

— Как вы вышли на эту тему?

— Эта тема долго зрела в моей голове. Я сам закончил два  молодых университета (Вышку и Шанинку – Московскую высшую школу социальных и экономических наук), и мне всегда казалось, что это довольно уникальные явления в постсоветской истории и мне очень повезло в них поучиться. Но в прошлом году мне удалось реализовать исследование одного молодого российского университета, и я понял, что в России еще есть университеты «с идеей». Все началось с того, что ко мне обратились коллеги из Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (ПСТГУ) с предложением провести исследование по оценке его эффектов. До этого у меня были самые поверхностные представления о том, что это за учебное заведение. Меня заинтересовала история его возникновения.

Как многие знают, ВШЭ была основана в 1992 году выпускниками экономического факультета МГУ. ПСТГУ является светским вузом, который был основан в 1992 году православным братством, священнослужителями, выпускниками механико-математического и физического факультетов МГУ. Начиналось все с богословских курсов, затем возник богословско-пастырский факультет, а сейчас, спустя двадцать лет, в университете действует  десять факультетов, включая математический, исторический, филологический. По сравнению с государственными вузами это небольшой по численности студентов университет. Тем не менее, это единственный негосударственный вуз, реализующий две масштабные олимпиады, входящие в официальный перечень Минобрнауки. В прошлом он был первым в испанском рейтинге Вебометрикса среди частных вузов. Он обгоняет добрую половину государственных вузов по уровню баллов ЕГЭ поступающих. При этом он чуть ли не единственный негосударственный вуз, готовящий историков, филологов, педагогов.

– Какие результаты принесло изучение этого вуза?

– За год работы над этим исследованием у меня довольно сильно изменилось представление о том, что такое университет в принципе. Я собрал большой материал по этому университету, а также услышал нескольких руководителей европейских католических университетов. Построить университет сегодня – задача очень непростая. Все время выходит завод, государственное агентство или корпорация. Если помните, европейская история дала миру университет с теологическим факультетом в сердце. Российская история дала миру университет, в котором по разным причинам теологический факультет образован не был, хотя идеи его создания в МГУ обсуждались и в XIX и в начале XX века.

В США и Европе многие университеты сохранили свою конфессиональную идентичность, а такие университеты, как Гарвард и Оксфорд, имеют до сих пор в своем составе факультеты теологии. Например, Университет Нотр-Дам или Джорджтаунский университет, входящие в Топ-30 рейтингов по США, являются конфессиональными. Левенский католический университет (Бельгия) входит в сотню ведущих университетов мира, Миланский Университет Святого Сердца является крупнейшим частным университетом Евросоюза. Поэтому с точки зрения человека, интересующегося историей, создание конфессионального православного университета в современной России – событие знаковое и, безусловно, заслуживающее внимания и изучения.

* Григорий Юдин включен Минюстом в список физлиц, выполняющих функции иностранного агента.