«Казаться Европой, но не перестать быть Россией»

9 апреля состоялся семинар серии «Актуальные исследования и разработки в области образования» Института образования ВШЭ. С докладом «Конкурентоспособны ли российские университеты? Взгляд со стороны (по итогам реализации исследования Французского института международных отношений)» выступила Татьяна Кастуева-Жан, исследователь Центра Россия-СНГ Французского института международных отношений (IFRI).

Государство и общество ставят перед российскими университетами сложные, комплексные задачи. На национальном уровне вузы должны обеспечивать потребности экономики в высококвалифицированных кадрах, быть активными агентами диверсификации экономики и создания инноваций, а на международном — повысить свою конкурентоспособность и завоевать большую долю рынка образовательных услуг. Помимо экономических дивидендов, это должно привести к улучшению имиджа России как международного образовательного и научного центра.

 

Как выглядит российское образование со стороны?

Татьяна Кастуева-Жан проанализировала основные трансформации высшего образования, произошедшие в нашей стране с 2005 года. Исследование включает как общий анализ состояния системы, так и рассмотрение отдельных кейсов — нескольких университетов, лидеров либо в своем регионе, либо в своем секторе, включая МИСиС, НИУ ВШЭ, МГТУ им. Баумана, УрФУ, РГУ нефти и газа им. Губкина, а также два негосударственных вуза — РосНОУ и Международный юридический институт.

Численность населения в возрасте от 15 до 19 лет сократилась с 11,8 млн. в 2006 году до 7,6 млн. в 2012 году, что бросает серьезный вызов системе высшего образования, так как часть университетов неизбежно окажется перед угрозой закрытия, слияния или реорганизации. Ну а пока наша страна не уступает странам-лидерам ОЭСР по количеству студентов и выпускников с дипломами о высшем образовании.

С точки зрения количественных показателей с высшим образованием у нас в стране все нормально. С середины 1990-х годов значительно выросло количество вузов и студентов. По данным за 2012 год, примерно в 1100 вузах обучается около 6 млн. студентов (большая часть — «вечерники» и «заочники»), несмотря на демографический спад. Численность населения в возрасте от 15 до 19 лет сократилась с 11,8 млн. в 2006 году до 7,6 млн. в 2012 году, что бросает серьезный вызов системе высшего образования, так как часть университетов неизбежно окажется перед угрозой закрытия, слияния или реорганизации. Ну а пока наша страна не уступает странам-лидерам ОЭСР по количеству студентов и выпускников с дипломами о высшем образовании.

Проблема в том, что высокий уровень образования населения не сопровождается ни высокой производительностью труда, ни повышением доли высоких технологий в ВНП, ни улучшением глобальной конкурентоспособности. Другие страны БРИК обогнали нас в международных рейтингах университетов и рейтингах условий ведения бизнеса, у нас сильно меньше научных публикаций и запатентованных идей. Американский исследователь Николас Эберштадт подсчитал, что Россия, где проживает 2% населения Земли и 6% всех обладателей дипломов мира, имеет всего 0,1% патентов, выданных Американской ассоциацией патентов и торговых марок. Отсюда делается нелестный, далеко идущий вывод о мираже российского образования.

 

Какова позиция государства в отношении проблем образования?

Естественно, государство не оставляет образование на произвол судьбы. Правительством принимаются активные меры по оздоровлению образовательной системы, делаются финансовые вливания. На Западе очень внимательно отнеслись к заявлению премьера Дмитрия Медведева в ноябре прошлого года о том, что к 2020 году расходы на образование в России будут сопоставимы с расходами на оборону. Конечно, речь не идет о равном финансировании для всех — усилия и средства правительства сосредоточены на наиболее перспективных вузах, что вполне соответствует мировым трендам. Российские университеты-лидеры, в частности федеральные университеты и НИУ, составляют всего 4% от общего числа вузов, но именно от них, от их конкурентоспособности зависит, станет ли Россия новым мировым образовательным центром.

Среди других важных для образования политических решений можно назвать и наше вхождение в Болонский процесс, и составление списка вузов из 25 стран, дипломы которых признаются автоматически, и создание в университетах лабораторий под руководством ученых мирового уровня.

Но государство хочет, чтобы система образования соответствовала некой идеальной модели в рекордно короткие строки. Такой механистический подход не учитывает естественной длительности процессов, связей с рядом социально-экономических факторов, интересов сторон и банального сопротивления системы. Велик риск формального удовлетворения университетами требований правительства, без реальных глубинных изменений. Так, стимулирование исследований в университетах приводит разве что к разделению на просто преподавателей и исследователей, с явной разницей не только в зарплате, но и в статусе. Другой пример — весьма своеобразное сотрудничество вузов с предприятиями. На деле, всего в 17% случаях речь идет о реальных совместных исследованиях с последующей интеграцией результатов в содержание образования, все остальное — простой аутсорсинг.

 

Реально ли российским вузам войти в первую сотню мировых рейтингов?

По мнению известного эксперта в сфере образования Джамила Салми, есть 4 основных фактора, которые могут превратить обычный вуз в университет мирового уровня, — это изобилие ресурсов, концентрация талантов, гибкое управление и благоприятная среда. Рассмотрим по порядку, что из перечисленного есть у наших вузов.

Программы вузов-лидеров амбициозны, но механизмы реализации стратегий развития не всегда адекватны, а выделенных средств все еще недостаточно, чтобы наверстать расстояние, отделяющее их от университетов мирового класса.

С одной стороны, ведущие российские вузы не то чтобы стали купаться в деньгах, но, по крайней мере, вышли из режима выживания. Благодаря государственному финансированию им удалось обновить материально-техническую базу, привлечь квалифицированных преподавателей, отказаться от непрофильных специальностей. К примеру, МИСиС закрыл юридический факультет, который приносил как доход, так и определенные репутационные риски. В среднем каждый НИУ получил на развитие науки 1,8 млрд. рублей, или около 60 млн. долларов. Но это очевидно меньше, чем в других странах с подобной политикой. Так, ведущим китайским вузам правительство выделило около 120 млн. долларов. А в рамках французской программы Initiative d'excellence каждый выбранный университет получил порядка 850-950 млн. евро.

Структура доходов российских вузов также не соответствует практике университетов мирового уровня. Большая часть доходов наших вузов идет из казны. Вторая по значимости статья доходов — плата за обучение. Но доходы от НИОКР составляют всего 7% в УрФУ, 15% в РГУ им. Губкина. Кроме того, у большинства вузов отсутствует фонд целевого капитала (эндаумент), который, например, составляет 37% доходов Гарварда. Таким образом, об изобилии ресурсов российских вузов говорить пока не приходится.

С концентрацией талантов тоже не все идеально. Так, студенты, зачисленные в лучшие российские вузы в 2012 году, демонстрируют довольно высокие баллы ЕГЭ. Но в технических вузах, даже ведущих, ситуация менее радужная. У нас низкая эффективность магистратуры и неразвитая система постдоков. Кроме того, в большинстве российских университетов довольно высокий средний возраст преподавателей — 55 лет (в НИУ ВШЭ преподаватели чуть моложе, в среднем 48 лет). Наукой занимаются всего 17% преподавателей, а доля преподавателей-иностранцев удручающе мала — всего 0,1% в среднем по стране.

Что касается гибкого управления, то его в российских вузах при довлеющей роли государства, угрожающих размерах коррупции и разного рода фальсификациях в скором будущем не предвидится.

Наконец, внешняя среда, в которой функционируют российские вузы-лидеры, далеко не всегда благоприятна. Это и социально-экономические проблемы, и туманные перспективы вузов, не вошедших в число лидеров, и слишком малое количество предприятий, заинтересованных в инновациях и НИОКР, и качество подготовки выпускников средних школ, и вообще не слишком привлекательный имидж России за рубежом, среди иностранных студентов…

Россия вряд ли сможет выйти на первые места по привлечению иностранных мобильных студентов, так как им сложно выучить русский. Или же у нас начнут преподавать на другом языке.

«Мне кажется, весьма велик риск, что реформы российского образования в кратко- и среднесрочной перспективе не будут иметь успеха», — считает Татьяна Кастуева-Жан. Программы вузов-лидеров амбициозны, но механизмы реализации стратегий развития не всегда адекватны, а выделенных средств все еще недостаточно, чтобы наверстать расстояние, отделяющее их от университетов мирового класса.

 

В чем причины неудач?

Дискуссию по докладу открыл заместитель директора Института развития образования ВШЭ Кирилл Зиньковский. По его словам, беспристрастный взгляд на российское образование со стороны позволяет избавиться от многих иллюзий. Тем не менее очень важно говорить не только о конкурентоспособности страны в целом на глобальном рынке, но и конкурентоспособности отдельных университетов на отдельных рынках. К примеру, российские медицинские вузы довольно успешно экспортируют образовательные услуги в страны СНГ, Ближнего Востока и Африки. Доля иностранных студентов в медицинских вузах существенно выше среднероссийских показателей. Но для таких студентов учеба в России — это вход на чужие рынки труда, прежде всего европейские.

Второй дискуссант, Марк Агранович, руководитель центра мониторинга и статистики образования Федерального института развития образования, добавил, что иностранные студенты, например, из Швеции и Норвегии, с удовольствием едут стажироваться в российские медицинские университеты, потому что у них на родине «студентов до живого пациента не допускают», а у нас это в порядке вещей. Если же смотреть в будущее, Россия вряд ли сможет выйти на первые места по привлечению иностранных мобильных студентов, так как им сложно выучить русский. Или же у нас начнут преподавать на другом языке…

Директор центра прикладных экономических исследований и разработок ВШЭ Татьяна Абанкина согласилась с «горькими выводами» докладчика о перспективах российских вузов. В нашей стране нет стратегического видения развития образования, нет ориентации на результат. И наше общество, и профессиональное сообщество не принимают саму концепцию результативности, не хотят брать на себя ответственность, показывать результаты, изучать их и сравнивать. Мы вкладываем деньги в миражи и, естественно, ничего в итоге не получаем.

По словам директора Института развития образования ВШЭ Ирины Абанкиной, докладчик как нельзя ярко показала: все реформы нашего образования направлены на то, чтобы казаться Европой, но не перестать быть Россией. Мы соревнуемся с лучшими университетами мира, используя наши заведомо непригодные средства управления. Мы инвестируем в развитие, не обращая внимание на эффект масштаба. Но чтобы двигать науку, нужны совсем другие деньги. Неэффективность наших реформ проистекает из того, что мы все время выдаем одно за другое, стремимся казаться, а не быть.

 

Алина Иванова, специально для Новостной службы портала ВШЭ