• A
  • A
  • A
  • АБB
  • АБB
  • АБB
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

О проекте «Конструктор успеха»

Как найти свое место в жизни, заняться тем, что получается легко и приносит счастье? Для этого нужно правильно применить знания, которые дал университет и сама жизнь. В проекте «Конструктор успеха» мы рассказываем о выпускниках Высшей школы экономики, которые реализовали себя в интересном бизнесе или неожиданной профессии. Герои делятся опытом — рассказывают, какие шишки набивали и как использовали предоставленные им шансы.

Нужно быть настоящим психологом, чтобы предложить клиенту застраховать жизнь, считает выпускник Высшей школы экономики, директор «Сбербанк Страхования» Максим Чернин. Он рассказал, в чем особенность работы с продуктом «человеческая жизнь», остается ли в страховании место для творчества и как привить людям культуру медосмотров.

После окончания вышки Ваш профессиональный пусть складывается очень успешно. Какую роль в этом сыграл диплом?

Я начал работать в сфере страхования еще во время учебы в университете, на первом курсе магистратуры. По рекомендации преподавателя ВШЭ Ефима Борисовича Галицкого я попал на стажировку в компанию РОСНО, которая впоследствии затянулась на 11 лет. Одно из маркетинговых исследований, которым мне поручили заниматься в то время, касалось страхования жизни. И эта тема сразу затронула меня настолько, что моя заключительная магистерская работа была посвящена именно страхованию жизни. Она называлась «Анализ факторов, влияющих на потребительское поведение на рынке накопительного страхования жизни». Я успешно защитил диссертацию и продолжил работу в компании РОСНО — такая вот связка моего обучения и профессионального старта. Хотя на самом деле единственная строчка, которая тогда стояла в моем резюме, была никак не связана со страховой тематикой — меня в свое время очень интересовала тема спорта и спортивная журналистика. Первым моим местом работы стала газета «Советский спорт», где я проработал несколько месяцев. Я также отвечал за спортивные новости в университетских изданиях «Вышка» и «Эйдос».

Из-за особенностей нашего менталитета люди не любят говорить о том, что может произойти завтра. Некоторые даже ссылаются на суеверия вроде «не будем про завтра, а то накаркаем»

Вы занимаетесь страхованием жизни. Как я понимаю, это новый сегмент для российского рынка. Вы воспользовались западными образцами или придумали что-то свое?

Тема страхования жизни для России совсем не новая, просто забытая. В советское время, в середине 1980-х годов страхование детей было очень популярным — так, ребенок при достижении 18 лет получал определенную сумму денег. Потом пришли годы нестабильности и гиперинфляции, когда долгосрочные накопления теряли смысл, поэтому с начала 1990-х рынок почти умер и начал возрождаться только в 2000-х. Более того, до революции 1917 года страхование жизни в России было весьма развито, а сама традиция уходит корнями в начало ХIХ века. Сейчас мы в «Сбербанк страхование жизни» просто пытаемся ее возродить как часть концепции личного финансового планирования.

Существует ли особая специфика ведения страхового бизнеса на Западе и в России?

Во всех странах потребности клиентов примерно одинаковые. Особенности вызваны только режимом налогообложения и другими аспектами регулирования рынка. В центре внимания остается базовая потребность — обеспечить финансовую защиту своих близких и родных на случай непредвиденных обстоятельств. Один замечательный тренер Джеймс Хейдема дал определение отрасли страхования жизни как бизнеса по сохранению семей. Что бы ни произошло в семье — страшное или позитивное, компания по страхованию жизни поддержит. В случае наступления неблагоприятного события (уход из жизни либо невозможность содержать семью) компания производит страховую выплату. Если ничего плохого не происходит — а это 98 % случаев — клиенту возвращаются деньги вместе с инвестиционным доходом. В КАСКО клиент получает выплату только при наступлении негативных событий, в долгосрочном страховании жизни выплата производится всегда.

Фото: Михаил Дмитриев

Сегмент страхования жизни — некий микс между управлением активами и страхованием, поэтому регулируется отдельно. Здесь требования выше и капиталы совсем другие, поэтому компаний по страхованию жизни на рынке всего около 40, тогда как на страховании «не жизни» работают около 350.

Как проявляется конкуренция среди этих 40?

Страхование жизни это очень длинный бизнес, который имеет выход на окупаемость через семь лет после старта, и заниматься им могут только долгосрочные инвесторы с долгой перспективой, а не спекулянты, которым важно быстро заработать на перепродаже. Среди конкурентов могут быть не только банки, но и крупные холдинги, в том числе международные, для которых страхование  это такой корневой бизнес. Многим компаниям на этом рынке в мире по 100-150 лет, и в России это скорее похоже на бурное развитие, чем на конкуренцию.

 

70% 

трудоспособного населения РСФСР имели полисы накопительного страхования жизни на детей.

 

В чем особенность работы с таким специфическим продуктом, как человеческая жизнь?

Это большая ответственность — ты отвечаешь не за деньги, которые человек получит на ремонт авто, а за деньги, на которые семья будет жить при наступлении негативного события. Это очень социально ориентированный бизнес, и я горжусь тем, что занимаюсь страхованием жизни. Ведь существует некая этика в том, что ты можешь и не можешь делать. От тебя зависят семьи. Этот бизнес сложный, так же как сам продукт. На рынке страхование жизни считается «голубой кровью», но и квалификация сотрудников должна быть выше, в первую очередь я говорю о технических специалистах — актуариях, андеррайтерах и т.д.

А в чем еще кроме денег должен разбираться страховщик? В медицине, анатомии?

Во-первых, в управлении инвестициями, так как страховщики распоряжаются деньгами клиента, во-вторых, в медицине, поскольку идет серьезный медицинский андеррайтинг — нужно правильно оценить состояние клиента на момент заключения договора, это еще и глубокие математические знания и актуарные расчеты. Наверное, это основные компетенции.

Еще нужно быть настоящим психологом, чтобы предлагать клиенту страхование жизни — это эмоционально непросто, и нужно иметь гораздо более высокую подготовку, чем, например, при страховании авто. В ходе разговора с клиентом ты должен затронуть такие аспекты, как здоровье и социальная ответственность, то есть поговорить с ним о том, насколько ему важно выполнить свою социальную роль матери/отца/супруга, а из-за особенностей нашего менталитета люди не любят об этом говорить, и вообще не любят говорить о том, что может произойти завтра. Некоторые даже ссылаются на суеверия вроде «не будем про завтра, а то накаркаем». Отсюда появилась наша миссия. Всем топ-менеджментом компании мы долго ее обсуждали, спорили, в итоге она выглядит так: «Мы работаем для того, чтобы помочь людям не бояться планировать свое будущее и перестать жить только сегодняшним днем. Благодаря нашим продуктам ваши мечты, устремления и обещания, данные самому себе и своим близким, будут реализованы несмотря ни на что».

Фото: Михаил Дмитриев

Наше главное обещание клиенту: завтра — будет. С одной стороны, это позитив, а с другой в нем скрыт некий уровень ответственности — может, тебя завтра не будет, но будут те люди, судьба которых определяется твоими сегодняшними решениями. Я категорически против навязывания продукта, человек должен осознать, что есть вещи, о которых он обязан подумать, и мы даем ему такую возможность.

Ваш бизнес связан с медициной, которая в нашей стране не на самом высоком уровне, как это влияет на вашу работу с клиентами?

 

6,8 млн

россиян в 2013 году приобрели полисы страхования жизни. Это на 10% больше, чем годом ранее

(Источник: Ассоциация страховщиков жизни)

 

Я не являюсь экспертом по вопросам здравоохранения в России, чтобы критиковать или хвалить нашу медицину. Как компания мы страхуем человека от определенных событий — будь то уход из жизни или инвалидность, или диагностирование критического заболевания. Это может произойти в любой стране с любым уровнем медицины, потому что человек — существо живое, а значит, уязвимое. Например, мы скоро запустим продукт, который будет нацелен на страхование на случай диагностирования онкологических заболеваний. Суть в том, что если у человека впервые выявлено тяжелое заболевание, он получает выплату на лечение и средства, чтобы поддержать семью во время его лечения. Одновременно в этот продукт мы будем добавлять такую опцию, как second medical opinion — если у человека диагностировали онкологию, мы берем весь его анамнез и отправляем в хорошую европейскую клинику. Там внимательно изучают и подтверждают или не подтверждают диагноз. Если нет — мы отправляет в третью, и таким образом у человека будет возможность уточнить свой диагноз.

В чем мы, на мой взгляд, точно уступаем — так это диагностика состояния здоровья. Люди, как правило, обращаются к специалистам тогда, когда заболевание уже развилось. У нас нет пока культуры медицинских check-up(ов)/осмотров. Нашими продуктами и разработками мы хотим посодействовать тому, чтобы человек регулярно проходил медицинский осмотр. Так, в случае если человек заключает договор на крупную страховую сумму, и если у него в анкете имеются серьезные заболевания, то мы обязательно направляем его на медосмотр до заключения договора за счет компании — результаты в первую очередь нужны нам, но при этом мы прививаем человеку культуру медосмотров. Если бы у нас эта система была развита, то проблем со смертностью и тяжестью заболеваний было бы меньше.

В прошлом году мы играли против первокурсников, которые родились в тот год, когда мы проводили первый чемпионат, поэтому мы поспешили сменить название на «Ржавые гвозди»

Вы, будучи руководителем крупной компании в такой консервативной сфере, как страхование, имеете возможность для самовыражения, творчества?

Способы и источники самовыражения есть всегда. Все зависит от человека — есть разные люди, одни говорят, что все зависит от человека, другие — от обстоятельств. Я, очевидно, отношусь к первой категории — да, наша отрасль еще более консервативная, чем банковская, но элементы инноваций и креативности, которые мы применили, уже дают результаты, показывают, что даже в такой отрасли можно думать out of box, и делать продукт, до которого другие не додумались. Принцип инновационности у нас входит в основные ценности компании. Это не значит, что каждый сотрудник должен быть суперкреативным, просто все должны бороться с неэффективностью и застойностью и быть открытыми к изменениям. Я как руководитель часто вношу изменения внутри компании, и для меня важно наполнить ее людьми, которые не сопротивляются изменениям. Поэтому, когда мы набираем людей, смотрим, насколько человек гибок в отношении принятия изменений.

Вы сейчас проводите какую-то исследовательскую работу? Подобную той, которой занимались в университете.

В страховании исследования, конечно, играют большую роль — мы изучаем потребителя, клиентов, проводим фокус-группы. Мое академическое развитие, к сожалению, сейчас идет не так интенсивно, но в ближайшем будущем я надеюсь закрыть этот пробел. Просто думаю, что выбрать — аспирантуру, executive MBA или DBA.

Я так понимаю, спорт вы полностью не забросили и как-то с ним соприкасаетесь в свободное время?

Мы с ним даже встречаемся. К сожалению, спорта в жизни гораздо меньше, чем того хотелось бы, но он есть. Это футбол, я до сих пор играю в команде выпускников Вышки, которая является старейшей командой Чемпионата ВШЭ по футболу. В 1996 году я был в числе трех человек, которые создавали этот чемпионат, и наша команда до сих пор существует, правда сменила название. Раньше были «Ювентус ВШЭ», потому как очень любили эту итальянскую команду и даже футболки носили полосатые, а в прошлом году мы играли против первокурсников, которые родились в тот год, когда мы проводили первый чемпионат, поэтому мы поспешили сменить название на «Ржавые гвозди». Я стараюсь всегда участвовать и в других турнирах по футболу среди страховых и финансовых организаций.

Фото: Михаил Дмитриев

В прошлом году сборная страховщиков жизни выиграла первый в истории кубок Всероссийского союза страховщиков по футболу — была куча команд, но в финале мы, сломив сопротивление нашего соперника, вырвали победу с помощью пенальти. Иногда жалею, что не профессионал в этом, но, знаете, недавно ходил на спектакль «Квартета И» и там прозвучала очень насущная для меня фраза: «Я всегда мечтал стать футболистом сборной России, представлял, как на последней минуте забиваю гол, и знаете, когда я понял, что этого не произойдет? Когда Зидан ушел из футбола, он ведь младше меня».

Сейчас помимо футбола чувствуете связь с alma mater, участвуете как-то в жизни университета?

Стараюсь принимать участие в каких-то мероприятиях, если о них узнаю, будь то вечер встречи выпускников или что-то другое. Выпускников моего года на такие мероприятия ходит мало, но тем не менее я поддерживаю с ними связь и сотрудничаю с ассоциацией выпускников. Так сложилось, что многие вышкинцы работают в страховании, или хотят работать в страховании, благодаря тому, что есть кафедра рисков и страхования на экономическом факультете. Мне нравится Вышка как источник кадров, у меня в штате действительно много людей оттуда, выпускников и учащихся, тем более, что кампус находится через дорогу от нашего офиса. Работа с выпускниками ВШЭ это как рынок страхования жизни: потенциал огромен, территория не испорченная, и можно сделать много хорошего, но мы находимся на самой первой стадии развития.