«Важно всегда находиться в кругу, который чуть-чуть умнее тебя»

Выпускник Вышки, бывший консультант Goldman Sachs, вдохновитель новых проектов и направлений в «Яндексе» Ваэ Овасапян сейчас занимает пост генерального директора Ozon Fintech. В интервью для рубрики «Конструктор успеха» он рассказал, как не останавливаться на достигнутом и почему важно брать на себя риски.

— Вы окончили бакалавриат на факультете экономических наук ВШЭ, а затем магистратуру Международного института экономики и финансов ВШЭ. Почему вы решили связать жизнь с финансами и экономикой?

— Почему финансы, сложно сказать, скорее тут повлияла моя семья: брат окончил Вышку, экономический факультет, а отец был банкиром. Я люблю технические специальности. Вообще, экономика подошла под мои интересы больше всего.

— Помните что-то из эконометрики?

— Помню, конечно. У меня, кстати, интересная история была с эконометрикой. Нужно было сдавать экзамен на втором курсе магистратуры, а я тогда уже устроился в Goldman (Goldman Sachs. — Ред.), поэтому моя подготовка к экзамену выглядела следующим образом: до 12 часов ночи я работал, а потом до 4 утра повторял учебный материал. Так как экзамен был open book (можно пользоваться учебниками и материалами. — Ред.), то я все раздаточные материалы, которые могут помочь на экзамене, взял с собой. А так как это было в 4 утра, то не заметил, как взял вместе с ними еще и ответы на какие-то вопросы, которые для себя писал. Преподаватель во время контрольной это, конечно, заметил и отправил на пересдачу. Вот так я попал на свою первую пересдачу за всю историю учебы.

— По вашему опыту, предметы, которые изучают студенты, оказываются полезными на практике? Помогают карьере?

— У гуманитариев есть любимый вопрос: «Тебе синусы, косинусы когда-нибудь пригодились?» Я всегда на такое отвечаю, что учеба в университете — это не про то, что именно эта теорема пригодится в жизни. Учеба — это про умение думать, структурировать, решать сложные вопросы, искать на них ответы. В этом отношении все пригодилось. И это намного более ценный труд.

У нас (в компании Ozon Fintech. — Ред. ) есть человек, который сейчас возглавляет B2B-направление. Он начинал, если не ошибаюсь, на социологическом факультете ВШЭ. Так как наша компания все время делает исследования — UI-исследования, UX-эксперименты, AB-тесты — и не всегда все согласны с результатами, то коллеги смотрят на выборку и на постановку вопросов. Как раз тот человек с соцфака сейчас обладает самыми полезными знаниями.

Ты никогда не угадаешь, что именно тебе пригодится. Но в целом суть образования не в том, чтобы конкретное знание применить в конкретном месте, оно про умение структурировать, решать проблемы и преодолевать сложности.

— Вышка славится нетворкингом. Как было у вас: вы заводили полезные знакомства в университете? Общаетесь ли с кем-то до сих пор?

— Я не люблю тезис о том, что университетское образование особенно ценно нетворкингом. Нетворкинг может быть by-product (вторичным продуктом. — Ред.), но на самом деле, есть он или нет, это не самое важное. Возможно, я не самый большой любитель нетворкинга, поэтому у меня такой взгляд.

Но свой круг друзей в университете я сформировал. У нас есть группа в Telegram, где мы общаемся на разные темы, в том числе и о бизнесе. Кто-то ищет людей в компанию, кто-то предлагает проинвестировать. Иногда — просто поболтать.

— Насколько важна среда, в которой ты учишься? Люди, которые тебя окружают? 

— Да, среда крайне важна. Я помню, в мое время, 2006–2007 годы (не знаю, как сейчас), Вышка крайне сильно отличалась от всех университетов в России. У нас было модно быть первым в рейтинге, быть сильным в образовательной части. У нас никто никогда не хвастался крутыми машинами, как в некоторых других вузах, модными вещами. У нас топ-1 — это всегда про образование, про то, что ты собой представляешь и что ты можешь. 

— Уже учась в магистратуре, вы устроились в Goldman Sachs. А до этого были у вас другие стажировки?

— Да, я был на стажировке в компании «Тройка Диалог». Как раз после мирового кризиса, в 2009 году. Мне тогда очень хотелось попробовать поработать, а вакансий после кризиса почти не было. Я узнал, что в департамент по работе с состоятельными частными клиентами ищут сейлз-стажера, и устроился туда. Правда, по результатам стажировки я понял, что из меня так себе сейлз...

— А как вы это поняли?

— Нужно было вхолодную попробовать продать достаточно умным людям финансовые инструменты. И еще раз: это был 2009-й. За год до этого эти серьезные, состоятельные, умные люди много чего проиграли. И вот ты им звонишь и говоришь, что надо проинвестировать. А их уже до этого уговорили купить какой-то сложный продукт, структурную ноду, которую многие даже не до конца понимали. И случился кризис, когда  много что повело себя не так, как, видимо, они ожидали. Понятно, какой был уровень доверия и готовности снова вкладываться во что-то. А мне нужно было этим людям звонить и рассказывать про инвестиционные инструменты… В общем, я понял, что я не самый лучший сейлз в мире.

— Как вам удалось попасть на стажировку в Goldman Sachs? Было ли это сбывшейся мечтой?

— Конечно! В то время Goldman Sachs и вообще инвестиционный банкинг — это был апогей. Попасть в Goldman Sachs в России — это не то, что в Америке, где набор каждый год по 300 аналитиков-джунов. В России набирали двух-трех аналитиков, если вообще набирали.

Было крайне сложно, все хотели туда попасть на стажировку. У меня было примерно 12 собеседований, в том числе три подряд по 4 часа. Такой отбор.

Не думаю, что сейчас у студентов Goldman — это то место, куда они непременно хотят попасть. Мир очень сильно изменился, и приоритеты студентов тоже. Сейчас лучше всего идти к нам, в Fintech. По сути это теперь новый Goldman. С перспективами и возможностями.

— А как к вам попасть? Смотрите ли вы на образование стажеров, как оцениваете навыки и знания?

— Именно стажеров конкретно я не смотрю, не я их отбираю, поэтому не могу сказать за всех. Но лично для меня при подборе сотрудников крайне важен университет и образование соискателя, особенно для начинающего специалиста.

Чтобы понять, брать ли стажера, нанимать ли сотрудника на работу, тебе нужны прокси, какие-то индикаторы. По резюме — бумажке А4 из ста слов — ты должен понять: человек талантливый или нет, умный или не очень. Безусловно, когда он четыре года или шесть лет, если в обучение входит еще магистратура, своей жизни связал с сильным университетом, то это показатель. Ты понимаешь, что у человека много лет были бессонные ночи, что он умеет преодолевать трудности и обладает знаниями. Университет — индикатор больших усилий.

— Какие университеты вы цените?

— Для меня сильные экономические университеты — это Вышка и Рэшка (РЭШ, Российская экономическая школа. — Ред.), может быть, еще пару факультетов в других местах.

Проблема в том, что не бывает сильных вузов, которые очень большие относительно генеральной совокупности учащихся. Чем больше ты в процентах от генеральной совокупности, тем больше ты average (средний).

В Вышке в мое время на экономфаке доучивались до конца только примерно 50–40% зачисленных на первый курс студентов. И я помню слова одного профессора: «Из вас мало кто окончит, но это нужно, чтобы у тех, кто дойдет до конца, в жизни все было очень хорошо».

Вышка, на мой взгляд, очень быстро разрастается по всем аспектам, что может повредить качеству. Но я все равно люблю свою альма-матер.

— Вы проработали в Goldman Sachs шесть лет. Что вам дало это место работы и почему в итоге решили перейти в «Яндекс»?

— Много бессонных ночей и много стресса. Я думаю, что почти любой праздник, кроме 31 декабря, в разные годы я провел в офисе. Но в то же время работа дала мне очень большой круг общения из очень умных людей. Российский офис Goldman — уникальный, в особенности департамент Research. Мои бывшие коллеги сейчас в топ-менеджменте Ozon, «Яндекса», «Беринга» и других венчурных компаний. С ними всегда было крайне интересно общаться. Важно всегда находиться в кругу, который чуть-чуть умнее тебя, потому что тогда ты растешь. Это уникальная среда.

В Goldman я занимался сектором Metals and Mining. Там я, во-первых, понял: достаточно очевидно, что будущее за IT-сферой, а не металлургией. Во-вторых, я хотел индустриального опыта все-таки, не секторального. И в-третьих, я хотел брать на себя риск, а не консультировать людей, как надо и куда надо инвестировать, чтобы много заработать.

Собеседований там, кстати, было гораздо меньше. Больше, чем в Goldman, нет нигде!

— Какие проекты вы вели в «Яндексе»? Вы работали в экспериментальной группе?

— Группа называлась New Experiments. Я со стороны корпоративной части подсказывал командам, в какую сторону им лучше развиваться. «Яндекс» поддерживает культуру экспериментов и начинаний. В итоге из маленьких стартапов появлялись отдельные бизнес-линии, которые сейчас все знают: «Яндекс Драйв», «Яндекс.Облако», «Яндекс Практикум».

— Как понять, выстрелит идея или нет?

— От многих факторов зависит. От расчетов, оценок, но иногда от каких-то вещей, которые сложно поддаются прямолинейному расчету.

У нас порой бывало, что идея с точки зрения оценки рынка и объемов не была перспективной и выглядела убыточной, а на практике похожие команды оказывались в итоге прибыльными. Подсчет в Excel — дело такое… Это не панацея. Мы это часто называем внутри «прыжок веры».

— Как нащупать баланс между интуицией и сухим расчетом?

— Ой, если бы я знал, я бы вам посоветовал! Важно доверять мнению команды. Все знают, что такое data-driven компании, а недавно появилось выражение data-informed — когда ты данные знаешь, обрабатываешь, но решения могут быть продиктованы не цифрами.

— Почему из «Яндекса» вы решили перейти в Ozon?

— Новый вызов. Мне предложили возглавить финтех-направление в Ozon, и я решил взять на себя еще больше риска. У каждого крупного маркетплейса, за некоторым исключением, есть очень крупный финтех. Поэтому хотелось, чтобы и в Ozon такое получилось.

Здесь нужно было с нуля выстраивать процессы и набрать сильную команду: что может быть более интересным, чем стык финансов и технологий!

— Куда сейчас в целом движется финтех в маркетплейсах?

— Если вкратце, то он развивает возможность быстро оплатить и получить максимальную выгоду. Если мы говорим про финансовую часть для маркетплейсов, то вот это сочетание — быстро, удобно и с выгодой — идет как главная цель.

— Вы попали в топ-1000 российских менеджеров, заняли 2-е место в категории топ-250 высших руководителей финансового сектора. Что это для вас значит? Как вы относитесь к подобным рейтингам?

— На самом деле я вообще никакие рейтинги не считаю объективными. Для меня самый важный рейтинг — количество клиентов в Ozon Банке, количество проведенных транзакций, то, какую мы приносим пользу.

Рейтинг от Forbes или от «Коммерсанта» может репрезентировать только усилия команды, не меня лично и в частности, а команду, которая работает над этим. Можно рассматривать это как оценку работы команды.

Внутри своей компании мы все рейтингуем по-другому: в частности, смотрим на количество и объем транзакций разных банков, на другие показатели. Для меня важнее, какое мы место занимаем по количеству транзакций внутри России, а не рейтинги топ-менеджеров.

— Есть мнение, что рейтинги отражают какие-то тренды, перемены на рынке. Сами авторы отмечают, что рейтинги сильно обновляются, появляются новые лица, то есть меняются команды, приходят новые лидеры, все чаще первые строчки занимают кураторы таких направлений, как цифровизация, финтех, ESG, новые технологии.

— Про рейтинг и оценки его авторов сказать не могу, честно говоря, не знаю, но мир однозначно меняется, а с ним и компании. Бизнесы перестраиваются.

Мы считаем, что если ты создаешь направление «Цифровизация», то это признание, что ты аналоговая компания. У нас в компании нет департаментов цифровизации и трансформации. Мы все и есть департамент постоянной трансформации.

Мой совет компаниям, как быстро менять культуру: нужно просто отказаться от офисов для начальников.

Вот, например, у нас ни у кого в Ozon Fintech нет собственного офиса, своего кабинета. И я тоже со всей своей командой сижу в open space. Если пройтись по этажам, то, не зная оргструктуры, сложно сказать, кто на какой позиции. То есть вы не заметите и не поймете, кто руководитель, а кто его подчиненный. Кстати говоря, это очень важно, это улучшает быстроту коммуникации, понимание.

Если бы я пришел в компанию, где видел бы работающие горизонтальные связи, честное отношение в коллективе — вне зависимости от позиции, — мне было бы приятно работать в таком месте. И я надеюсь, что все, кто у нас работает, так же это воспринимают. Мы команда, ценен и важен каждый член команды.