«Социальные сети стали довольно серьезным инструментом формирования читающей аудитории»

Несмотря на то что в СМИ сейчас слово проигрывает визуальному образу, люди, умеющие обращаться со словами, по-прежнему востребованы. В рубрике «Конструктор успеха» Павел Соколов, выпускник факультета коммуникаций, медиа и дизайна и главный редактор портала издательства «Эксмо», рассказал, как совмещать в себе менеджера и драматурга, что сейчас происходит с книгами и в чем заключается долг русского интеллигента.

С чего начались ваши отношения с текстом?

Книги всегда меня окружали, поскольку родители их охотно покупали и коллекционировали, а читать я любил. Но не хочется пересказывать свою биографию. Расскажу об одном ярком эпизоде из детства. Классе в пятом я серьезно заболел, долгое время лежал дома и нашел старый учебник по истории для старших классов. За один вечер я прочел его целиком, впечатление было колоссальным.

Что было причиной для поступления на «Журналистику»?

Наверное, случай. До поступления в Вышку я участвовал в «Умницах и умниках» и мне дали льготу при отборе в МГИМО, но пошел я все-таки в Вышку. Поступил по многопрофильной олимпиаде. Был 2006 год, мне показалось, что это перспективный и заманчивый вуз с очень авторитетными преподавателями — это были Кучерская, Поливанов, Архангельский*, Немзер. В общем — цвет отечественной словесности. А в бакалавриате благодаря Елене Наумовне Пенской у нас сложился литкружок — любопытно, существует ли он сейчас?

Есть «Книжный клуб» с Галиной Юзефович. Так ваши ожидания от Вышки оправдались?

Вышка была хороша тем, что обеспечивала студентам помимо сильной теоретической базы еще и практику, на первом курсе — ознакомительную, на последующих трех — производственную. Так получилось, что практику я проходил в государственных структурах, если так можно выразиться: Первый канал, ВГТРК, газета «Известия». Благодаря учебной практике я понял, что работа в государственных СМИ — точно не мое. В Вышке у нас тогда читала лекции Ольга Романова, которая участвовала в запуске портала Slon.ru в 2009 году — там нужны были молодые журналисты, благодаря ей я недолго поучаствовал в работе этого сайта как обозреватель международной хроники. Попутно я делал материалы для различных изданий как автор на фрилансе и набирал опыт.

Учась в магистратуре в 2011 году, я попал на практику на сайт русской версии журнала Forbes. Сначала остался там как внештатный автор, а потом стал редактором рубрики «Стиль жизни» на портале. Потом перешел в Harvard Business Review-Россия, где проработал до 2016 года редактором сайта. Работа была интересная, совершенно соответствовала моей специальности — я занимался менеджментом и перезапуском сайта. До того, как я туда попал, портал Harvard Business Review-Россия было просто узкоспециализированным СМИ, хорошо известным не в очень широких кругах, а когда уходил, узнаваемость бренда возросла в десятки раз, подписчиков в соцсетях стало в три раза больше, статьи и интервью начали кочевать по интернету. В общем, мне было что предъявить на новом месте работы помимо диплома. На прежнем же я чувствовал, что достиг потолка и творчески «застрял».

Что вам приходилось делать в качестве редактора сайта, и как эти обязанности коррелировали с образованием?

Во-первых, нужно было справляться с огромным объемом работы. Это минимум 15 материалов в неделю. Во-вторых, работа с переводчиками зарубежных статей и блогов, коммуникация с отечественными блогерами, авторами, поддержка концепции сайта. Продвижение его в соцсетях и на разного рода других площадках.

Мне очень пригодились знания по экономике и социологии, особенно в плане рутинной редакторской работы. А в отношении раскрутки сайта безошибочно сработали знания, полученные на лекциях по теории массовых коммуникаций. Иногда все было, как по учебнику.

Чем и где сейчас может заработать выпускник факультета журналистики?

Можно организовать собственное СМИ, можно стать блогером, как в случае с Юрием Дудем — главредом портала Sports.ru, который также зарабатывает на своем проекте «вДудь» в YouTube.

К сожалению, самореализация вместе с очень хорошими деньгами в сфере журналистики — почти единичные случаи в наши дни. Большая часть моих одногруппников и одногруппниц не работают в СМИ, увы. Они занимаются чем-то смежным с пиаром и диджиталом. Кто-то ушел в предпринимательство, кто-то эмигрировал. Но, судя по их постам в Facebook — у них все хорошо.

Расскажите, как вы попали в издательство «Эксмо»?

Когда я работал в Harvard Business Review-Россия, то параллельно начал читать лекции по литературе и искал пути творческой реализации наряду с профессиональной. Возможность работать в крупнейшем издательстве страны на должности главного редактора сайта показалась мне крайне интересным предложением. Я выслал резюме в «Эксмо», и когда меня пригласили на собеседование, убедился, что там мне дадут большую творческую свободу. Там меня привлекла возможность роста, создания чего-то интересного. А успешный перезапуск сайта, который состоялся недавно, только доказал это. Своеобразным подтверждением стало завоеванное нами в этом году первое место в «Рейтинге Рунета» в категории «СМИ, издательства».

Произошло разделение сайта на корпоративную часть и «Журнал Эксмо», в последнем мы освещаем разные темы — берем интервью у писателей, переводчиков и редакторов, пишем о кино и массовой культуре вообще. Да и визуально он стал лучше.

В итоге: в вашей работе больше творчества, чем менеджмента? У вас прекрасные, к примеру, интервью.

По большей части это менеджмент, а творческую работу я в большинстве случаев переложил на коллег, но иногда делаю что-то сам. Например, интервью со знаменитым отечественным японистом Александром Мещеряковым. В данном случае я был «в теме», и нам было о чем поговорить.

Вообще у меня сложилось три направления работы: главный редактор сайта, популяризатор литературы и автор художественных текстов. Они где-то пересекаются.

Отдел маркетинга не наступает вам на горло? Всегда беспокоюсь о том, как в интересной работе сосуществуют две эти ипостаси.

Хорош тот маркетинг, который не бросается в глаза, и мы стараемся соблюсти баланс между качественным контентом и бизнес-интересами, чтобы грамотно подать ту или иную книгу. Например, рецензии упомянутой вами Галины Юзефович — это ведь тоже маркетинг.

Что скажете о цензуре, как автор и редактор в одном лице?

Есть парадокс: при почти полной несвободе в современных отечественных СМИ (посмотрите, что происходит теперь в редакции русского Forbes, где я работал еще пять лет назад), в литературном творчестве свобода довольно широкая. Это касается прозы, не говоря уж про поэзию, которая блестящая в последние десятилетия, а про драматургию я вообще молчу — сходите на спектакли Театра.doc, где царит тотальное высвобождение. Я говорю в первую очередь про тексты. С театром сами видите, что происходит. И какие обороты приняло дело «Седьмой студии».

При этом — полная доступность творчества различных писателей и драматургов в интернете. Начинающий автор выкладывает свои стихи или прозу и тут уже полагается на собственную пробивную способность — образуется ли вокруг тебя сообщество или нет. В данном случае социальные сети стали довольно серьезным инструментом формирования читающей аудитории. Посмотрите на число подписчиков Бориса Акунина, Татьяны Толстой и других лидеров мнений в Фейсбуке, эти люди сами по себе уже превратились в полноценные СМИ.

Существует ли сейчас кризис печатного слова? «Эксмо» не сократило выпуск книг?

Растет количество электронных книг, аудиокниг, и вопреки всему бумажные тиражи растут. Книга видоизменяется и подстраивается в том числе под потребности тех или иных читателей. По дороге на работу я, например, слушаю аудиокнигу или лекцию, в транспорте читаю глазами традиционную книгу или электронную. Опять-таки: красивую книгу, напечатанную на хорошей бумаге и с красивой обложкой, приятно полистать. Я сам коллекционирую букинистику: тома издательства «Academia» (того, что было разгромлено в 1937 году) и книги, вышедшие в научной серии «Литературные памятники» в советское время.

Лекции стали довольно заметной частью вашей жизни — к примеру, в библиотеке им. Некрасова вы рассказали о японской литературе. С чего все это началось?

Началось году этак в 2012-м с лекций в «Циферблате», где были и замечательное пространство, и довольно интеллигентная публика. Потом уже были «Пунктум», «Курилка Гутенберга» и, наконец, Некрасовка.

Почему именно японская литература? Ах да, год Японии.

Не только. Я не покушаюсь на территорию профессиональных японоведов, а выступаю как популяризатор литературы наших дальневосточных соседей. Что касается интереса к Японии — я ее полюбил еще в бакалавриате, мне также нравится и китайская литература ХХ века. Книг японских авторов было всегда несравнимо больше, чем китайских, если говорить про современных писателей, и проверено на опыте: на японскую литературу идет больше народу, хотя опыт Поднебесной второй половины прошлого столетия нам ближе в историческом плане.

Еще я читал лекции по русской, американской и британской литературе ХХ века. Одна из наиболее интересных тем — современная драматургия. Чтобы писать хорошие пьесы, нужно еще и читать хорошие пьесы, что нетрудно, потому что антологии современной драматургии выходят с завидной регулярностью. Да и современные авторы довольно активно издаются и в сети, и на бумаге, возьмем того же Вырыпаева. Но просветительских лекций на эту тему проходит не так чтобы много.

Когда вы впервые попробовали себя в роли драматурга?

Не могу назвать себя активно пишущим драматургом — я не зарабатываю пьесами и не стремлюсь к этому. Я — кабинетный автор. Показываю работы всего нескольким людям, чье мнение для меня важно, потом отправляю на конкурсы, если ничего не происходит — ну и ладно. Двигаюсь дальше.

Когда я заканчивал бакалавриат, мне рассказали, что есть Всероссийский семинар драматургов. Я тогда участвовал в жизни литературного кружка, писать пьесы мне казалось странным делом, но оно на удивление легко пошло. В 2016 году я попал на интенсив в Creative Writing School к известному российскому драматургу Михаилу Угарову, и моя пьеска понравилась Михаилу Юрьевичу. Над моей последней серьезной вещью я начал работать еще во время учебы у него и получил много ценных советов — в начале июня пьесу «Поминки по Филу» ставили в Челябинском драматическом театре в рамках Всероссийского конкурса драматургов «Авторская сцена». Также она вошла в лонг-листы «Евразии» и «Ремарки», а на Международном конкурсе драматургии «Баденвайлер» даже заняла призовое место.

Если говорить про «Авторскую сцену», то участие в фестивале — очень нервное занятие, к тому же пьеса основана на реальных событиях, и темы, поднятые в ней, довольно проблемные. И по опыту показа в Челябинске я понял, что современные пьесы реально волнуют людей — спектакль шел час, а после было два часа обсуждения, и подчас на повышенных тонах, но спасибо Алексею Слаповскому — он отлично модерировал дискуссию. Да и вообще всячески поддерживал.

Какова ваша «норма выработки» как автора?

Я пишу в год одну пьесу, реже — две. А также несколько заметок и очерков, пару рассказов. Пишу я от руки, затем только перепечатываю, так что работаю медленно. И, разумеется, веду дневник.

На данный момент вы считаете себя реализованным профессионально и творчески?

Есть расхожее противоречие: когда цель — деньги, автоматически наступает смерть творчеству. Я стараюсь придерживаться баланса. Мне в этом плане очень нравится восточная концепция: человек в том же древнем Китае мог быть чиновником, но ничто ему не мешало писать стихи и заниматься философией, более того — это было полезно и для него, и для страны. Я понимаю, что могу делать благо, сидя одновременно на разных стульях. Мариэтта Чудакова, с которой я работал в Harvard Business Review-Россия, сказала как-то, что долг русского интеллигента — просвещать людей. И я полностью согласен с этим утверждением. Я в первую очередь связываю себя со своей страной и русским языком.

Фокус на вечное?

Я так далеко не замахиваюсь. Важно хорошо делать свою работу. Вот и все.